офицерского жалованья. В отставку ушёл наш Андриан… по здоровью. С ногой у него непорядок. Хромает.

Маргрит часто заморгала, шмыгнула и вытерла нос полотенцем:

— Почему так вышло, что на него бумага о смерти пришла? Почему семье не сообщил, что живой? Отец бы не умер от горя.

— Сам не знал про бумагу. В Италии лечился после тяжёлого ранения. В том Форт-Рояле не пойми что творилось, в сражении столько матросов и солдат полегли, — крестился Хендрик. — Не счесть.

— Война как есть война, — скорбно вздохнула Маргрит. Придвинулась к возлюбленному и шёпотом спросила:

— Денег на счёте много было?

— Много. Там были деньги и отца, и Адриана. Их дела до войны в гору шли. Ты должна помнить. Регулярно три корабля в Ост-Индию снаряжались, и все всегда возвращались. Везучие были Ван дер Мееры. Были… Такие вот дела, моя Маргрит, мой лакомый кусочек, — он подался к женщине, обнял, прижал к себе. — Может, останусь у тебя до утра? Разморило что-то.

— Сегодня никак, Хендрик, а вот завтра, перед отъездом в Амстердам…

Ван Деккер взял её ладони в свои:

— Когда ты уже войдёшь в мой дом хозяйкой, а, госпожа Маргрит?

Она игриво улыбнулась:

— Не терпится? Ведь пожалеешь, старый лис.

— Никогда не пожалею, — загудел Хендрик шмелём. — Женщина ты разумная, во всех отношениях приятная.

Маргрит шутливо погрозила пальцем:

— Смотри, помни, что сказал. Как только дело с кредитом решу, подумаю над твоими словами.

Она встала, подавая ему корзинку:

— Тебе пора.

— Пора, — глухо отозвался Ван Деккер и нехотя поплёлся к выходу.

* * *

Ночь прошла беспокойно; Ника часто просыпалась.

В первые минуты пробуждения не могла понять, где находится. Лежала в постели, ощупывала себя, бельё, непослушными пальцами сжимала край толстого пухового одеяла.

Вслушивалась в обманчивую тишину чужого мира.

Незаметно засыпала и снова просыпалась, чтобы убедиться — она там, где быть не должна. Там, где оказалась по воле Провидения.

«Впрочем, здесь не так уж плохо», — уговаривала себя, ворочаясь в поисках удобной позы. Человек привыкает ко всему. Она тоже привыкнет.

— Госпожа, — услышала Ника сквозь дрёму голос Хенни. — Вы просили разбудить вас.

— Я? — отозвалась она машинально. После званого обеда, завершившегося неожиданным выигрышем, она успела забыть о своей просьбе.

Глаза открылись с трудом — не выспалась. Знакомое состояние. Такое случалось, когда она засиживалась допоздна, читая интересную книгу или делая эскизы будущих работ.

Смотрела, как служанка сдвигает в сторону тяжёлый полог.

— Хозяйка сегодня не идут на рынок, — сообщила Хенни буднично. — Мне велено купить лишь свежую зелень и дюжину яиц. Если пойдёте со мной, то вставайте.

Наблюдая, как молодая госпожа осторожно сползает с высокого ложа, уточнила:

— Есть будете?

— Буду, — оживилась Ника.

Её душа ликовала: есть можно что угодно и сколько влезет! Издеваться над чужим организмом, ограничивая его буквально во всём, Ника не станет. До критической отметки на весах худой и бледной Руз ой как далеко. Ей не помешает слегка поправиться.

Для похода на рынок Хенни принесла простое распашное платье из коричневого камлота18, отделанное узкой шёлковой чёрной лентой.

Упаковывания в жёсткий корсет избежать не удалось.

Ника набрала полную грудь воздуха и задержала дыхание. Смотришь, «удавка» будет не так сильно впиваться в тело.

Хенни в два счёта затянула шнуровку. Глядя на потемневший синяк госпожи, жалостливо спросила:

— Болит? Слабее сделать?

— Уже не надо, — буркнула подопечная.

Волосы пришлось убрать под симпатичный белый кружевной чепец, который Руз оказался к лицу. В нём она выглядела юной и необыкновенно хорошенькой.

У Хенни было приподнятое настроение. Она всё ещё не могла прийти в себя после получения выигрыша.

Ника с улыбкой вспоминала округлившиеся глаза служанки, когда от вида золотых монет она растерянно промямлила:

— Это слишком много. Не могу взять.

— Ты столько никогда не выигрывала? — прищурилась Ника подозрительно. То, как решительно Хенни приняла её сторону и сделала ставку, говорило об обратном. — Где ты играла? На что ставила?

Служанка ответила не сразу. Поиграв в раздумье бровями, вздохнула:

— В таверне «Старина Ханс», что на Стекольной улице. Там петухи дерутся.

— Петушиные бои? — уточнила Ника. Вспомнились слова Руз о том, что Якоб поставил не на того петуха.

«Он игрок», — дошло до неё. Судя по всему, заядлый и неудачливый.

— Выиграла? — спросила она у Хенни.

Та кивнула:

— Поставила два гульдена, получила один сверху. Мне нужны были деньги, чтобы отвезти домой. Мать руку сломала, долго не могла работать, нечем было налог заплатить. Я и пошла.

Ника пожала плечами:

— Значит, у тебя была такая договорённость с хозяином петуха. У нас с тобой никаких договорённостей не было. Поэтому, выигрыш делится пропорционально внесённому вкладу. Поскольку Якубус забрал свои пять гульденов, наш выигрыш составил двадцать гульденов. В итоге тебе причитается пятнадцать гульденов, мне — пять.

Хенни от волнения осипла:

— Это ж моё жалованье за… — опустила глаза на руку, пошевелила пальцами и сказала: — пять месяцев?

— Домой отвезёшь? — спросила Ника.

— Нет, — закачала головой Хенни. — Туда сколько ни дай, всё мало. Вы же знаете, какая у меня семья. Я собираю деньги на первый взнос для вступления в гильдию. Хочу стать мыловаром.

— Мыловаром? — улыбнулась Ника. — Почему мыловаром? — выбор показался странным.

— А кем ещё? Что бы ни случилось, мыться и стирать бельё господа будут всегда.

— Как есть, пить и умирать, — продолжила Ника. — Кстати, об умирать. Скажи, сколько человек хоронят каждый день в нашем городе? Сколько гробов изготавливает и продаёт гробовщик?

Хенни задумалась и погрустнела. Чтобы отвлечь её, Ника спросила:

— А почему ты решила, что я выиграю?

Служанка ответила не задумываясь:

— Вы были такая уверенная и глаза у вас горели. Вы же подсмотрели, что написал господин Ван Ромпей. Вы намеренно сказали ему написать ответ на бумаге, чтобы подсмотреть.

Ника не ответила. Действительно, в данном случае, кроме как подсмотреть, другого способа выиграть спор нет.

Уходя, Хенни спросила:

— Госпожа, вы же не просто так сказали про гробовщика. Вы хотите стать старшиной гильдии гробовщиков?

Пф-ф, — Ника подняла глаза к потолку:

— Почему старшиной? У меня хватит денег, чтобы сразу прибрать весь похоронный бизнес к рукам и стать главой гильдии.

— А как же господин де Гроот?

Ника не стала уточнять, кто он такой:

— Найдётся не один способ, чтобы его подвинуть. Как думаешь?

Хенни посмотрела на молодую госпожу с недоумением, но ничего не сказала.

Нике было всё равно, поняла её служанка или нет. Представив имя семейства Ван Вербумов на вывеске, сделанной по её эскизу, она хмыкнула:

— «Похоронное бюро госпожи Руз ван Вербум «Тихая обитель». Обалдеть!

Глава 12