Никита освободился от наручников, трясущимися руками положил ключ на стол и спокойно направился в сторону туалета, как я ему и указала. Нет, что-то тут не сходится, совсем не похож он на убийцу. И вообще — выстрелить на расстоянии может почти каждый. А вот пырнуть ножом, да еще любимую женщину? Для этого нужен особый склад.

Через пару минут Белкин вернулся на кухню, я пистолетом указала ему на табуретку. Он покорно сел.

— Наручники, — приказала я, — надень наручники.

Он так же покорно выполнил мое требование.

— Ну теперь рассказывай. Все.

— Я уже сказал, что не знаю, чего вы хотите. Я шел за вами, хотел поговорить.

— Ну, положим, не шел, а следил. Вещи совершенно разные. А поговорить… О чем нам с тобой говорить?

— Я хотел поговорить об убийстве Лилианы.

Ага, все-таки об убийстве. Я уселась поудобнее, закурила и приготовилась выслушать его версию.

— Почему ты хотел поговорить со мной?

— Ну, вы ведь приходили в театр, говорили, что вы — частный детектив. А мне как раз нужен частный детектив. Тем более я так понял, что вас наняли расследовать убийство Лилианы.

Интересное кино, он меня видел, а я его нет. Где же это я прокололась? Ладно, если не врет, узнаю об этом попозже.

— А я тоже хочу, чтобы убийцу нашли, — продолжал между тем Никита. — Понимаете, мы с Лилей любили друг друга…

— Ну, это я, положим, знаю.

— Откуда? Мы очень тщательно скрывали свои отношения, в театре никто даже не догадывался об этом. Лилиана была талантливой актрисой, она могла сыграть такое холодное безразличие, такое презрение… Встречались мы исключительно вне театра, на сцене мы не сталкивались, на гастролях жили далеко друг от друга.

— Не знаю, как вы скрывали, но я видела ваши фотографии.

Никита смутился, замолчал, жадно вдохнул дым моей сигареты.

— Таня, вы не могли бы мне дать закурить, я очень давно не курил.

Я пододвинула ему пачку и ключи от наручников. Пистолет я положила на стол под руку. При всем желании Белкин бы просто не дотянулся до него.

Никита жадно затянулся, блаженно вздохнул и только потом отстегнул себя от батареи.

— Наши отношения с Лилианой имеют давнюю историю. Это по ее протекции я попал в театр. Все началось еще в прошлом году — у нас в училище был ее бенефис, и мы, студенты, принимали участие в его подготовке. — Никита говорил сбивчиво, будто боялся, что я перебью его или не поверю. — Мне ужасно льстило ее внимание. Красивая женщина, известная актриса и я… Я сам себе из-за этого казался значительнее. Нет, не то. Я хотел сказать, что я ее любил. Безумно любил. А она… Нет, я ее не убивал, это не я.

Никита зарыдал, чего я совсем не ожидала от здорового взрослого мужика.

— Хорошо, успокойся. Я верю. Расскажи, что случилось в тот вечер. И вообще… Например, откуда появились эти фотографии.

— Да, да, фотографии… Мы очень тщательно скрывали наши отношения, Лилиана не хотела, чтобы Кочерян знал о ее измене. Готовился этот проект с «Призраком», и скандал ей был совсем ни к чему. А еще Кочерян давал ей деньги, хоть у нее и были кое-какие сбережения. Лилиана любила деньги, роскошь, а без Арарата всего этого могло и не быть.

Не прерывая его рассказа, я встала и сварила кофе. Никита не заметил чашку, поставленную перед его носом. Вспоминая и рассказывая, он сам пытался разобраться в том, что произошло, как бы раскладывал все по полочкам для себя.

— Когда появились первые фотографии? Я так думаю, что вас шантажировали, и уже давно?

— Что? — Никита удивленно посмотрел на меня. — Да, это началось примерно два месяца назад. Нам обоим прислали фотографии.

— Как прислали?

— По почте. Мы нашли их в почтовом ящике. Лилиана и я, каждый у себя в один и тот же день. А потом нам позвонили по телефону и потребовали денег.

— Какой голос требовал денег? Мужской, женский?

— Н-не знаю, это было что-то среднее. Как будто измененный, что ли.

— Куда вы должны были отнести деньги?

— Каждый раз были разные места. То в театре, то в парке.

— Сколько раз вы передавали деньги?

— Два или три раза, потом вроде все прекратилось. А вот на гастролях снова появились эти фотографии. Только сумма теперь была в три раза выше. Мы должны были положить конверт в тренажерном зале, на теплоходе, в условленном месте. Но мы не заплатили. Вернее, Лилиана отказалась, а у меня таких денег и не было.

— Почему Лилиана отказалась платить? Чем она это мотивировала?

Никита обхватил голову руками и закачался на стуле.

— Она сказала, что ей надоело платить деньги непонятно за что. Она сказала, что этот шантаж будет бесконечным. А в тот день ко мне в номер позвонили и сказали, что если мы не передадим деньги, то крупно пожалеем об этом. Сказано было так, что я испугался.

Я взглянула на трясущегося горе-любовничка. Интересно, что Лилиана в нем нашла? По-моему, Арарат гораздо круче — красавец, богатый, любящий. Кто в этих актерских штучках разберется… Я бы с таким, как Никита, не то что в постель не легла, на одном поле играть не стала бы. Хотя кто знает, может, у Лилианы был комплекс мамочки? А Никита как раз подходит на роль «сынульки».

— А что Лилиана? — поинтересовалась я.

— А ей никто не звонил. Я перед спектаклем пошел к ней рассказать о звонке. Нашел ее в ложе, поговорили. Ну и поссорились. Лилиана сказала, что ни копейки не даст. Вела себя безобразно, оскорбляла меня. Я просил ее, умолял или открыться Арарату, или все бросить. Она выгнала меня, ну я и ушел.

Так, положим, этот момент я и без тебя знаю. Мне интересно, что было дальше.

— Как ты узнал о смерти Лилианы?

Никита вздохнул и сказал:

— Я чуть не столкнулся с убийцей.

Вот это уже теплее.

— Понимаете, Таня, я не ушел из театра, а сидел в баре и пил. Коньяк, кажется. Впрочем, не помню. Пил, пил и думал, думал. А потом я решил к ней подняться. Если бы я тогда знал, я бы не оставил ее одну… Я виноват в ее гибели.

Еще чуть-чуть, и он снова разревется, господи… Ненавижу таких слюнтяеев.

— Так кто убил Лилиану, вы? — рявкнула я со злостью, пытаясь привести его в чувство.

— Нет, это не я! Я поднялся в ложу, Лилиана сидела в кресле, как будто дремала, я бросился к ней и увидел нож. Это было так страшно. Она — мертвая, и я… И больше никого нет. Не знаю, что на меня нашло, я убежал.

Я бы удивилась, если бы он остался. Хотя менты нарыли бы фотки у Лилианы в чемодане, притянули бы мои показания о ссоре, и все. Чего надрываться, висяки никому не нужны. Загремел бы Никитушка по полной программе. И передачки некому было бы носить.