тишина. Стало даже слышно, как, вгрызаясь в брёвна зимовья, скрипят короеды. Словно железными буравчиками они дырявили твёрдое, как камень, дерево лиственницы. Иногда короеды замолкали, а потом, словно слаженный оркестр, брали новую ноту. Этот тонкий скрип доносился отовсюду.

— Ты, наверно, и не куришь? — нарушив его размышления, спросил Николай. — Скажи, а как ты сюда попал? Зачем забрался в такую даль?

От этого прямого вопроса Иван сначала даже растерялся. Он потупил взгляд и мысленно прикидывал, как ему поступить: рассказать всю правду или ту официальную версию, которую он говорил всем. Потом решил, что с Клочковым надо быть начистоту.

— Понимаешь, — начал Иван, — тут очень сложная и запутанная история. Тянется она ещё с довоенных времен. Вернее, это было уже в начале войны. В этих местах мой дедушка сидел. Где-то в районе Уйгура был лагерь заключенных. Знаешь, где Уйгур?

Николай кивнул.

— Добывали там заключенные какой-то металл. Не знаю, что именно, но, возможно, даже золото. Отработали они на этой каторге до поздней осени, а потом их там поставили к стенке. Из всех заключенных только один мой дедушка жив остался. Да и то, надо сказать, случай помог. Всё это, конечно, выглядит как сказка, но это подлинный факт. Я ручаюсь. Из тайги дедушка выходил по следам охраны, питался ягодами и всякими там кореньями. Вот таким образом он выжил и добрался домой. А потом на фронт ушёл. Оттуда он уже не вернулся. Два с половиной года дедушка провоевал. Письма домой писал. Вот, собственно, из них я кое-что недавно и узнал. Не попадись они мне в руки, я бы сейчас с тобой не сидел. Понимаешь, а теперь уже и бабушки нет. — Иван тяжело вздохнул. Было видно, что своими родственниками он дорожил. — Но это ещё не все: недавно дядя умер. Совсем неожиданно это как-то случилось. Вроде бы на здоровье не жаловался. Вот такое дело, — покачав головой, Иван развёл руками. — На первый взгляд, всё понятно, а на самом деле… К счастью, дядя Петя — старший брат моего отца, слышал рассказ дедушки, то есть своего отца. В то время дядя Петя был ещё пацаном, он на всю жизнь запомнил, о чём тогда говорил дедушка. После того как я нашёл дедушкины письма, дядя Петя мне всё толком о нём и рассказал. Вот так, можно сказать, тайное стало явным.

Иван замолчал и о чём-то задумался. На озере закричала большая птица. Её, как эстафетную палочку, подхватила другая. От этих криков Ивану стало не по себе. Он с тревогой смотрел на озеро.

— Ну, давай дальше, — не выдержав, подтолкнул его Клочков. — Ещё насмотришься. Это гагары. Их тут две семьи живёт. Вон на том берегу у них гнездо. — Николай куда-то в сторону махнул рукой. — Что он тебе ещё рассказал?

— Ну, значит, так, — поглядывая на гагар, продолжал Иван, — дядя Петя как-то пришёл с улицы, а дома отец. Про отца все в округе говорили, что его забрали. А это значит — он враг народа, а они все, соответственно, — семья врага народа. Все знакомые и соседи от них сразу отвернулись. Представляешь, в упор не видят. Ну, наверное, сам знаешь, какие были времена. А с Петькой, как его тогда звали, пацаны дружить перестали, обзывали изменником, предателем и все в таком же духе. Натерпелся он, бедный, не позавидуешь. И вот, представляешь, его пацаны третируют, а тут вдруг во время войны из заключения отец домой вернулся. Отпустили — значит, он не виноват, незаслуженно и Петьку пацаны обижали. Представляешь, какое это было событие? Дядя рассказывал — от счастья он прыгал до потолка: «Отец пришёл, отец…» Многие уже, кстати, думали, что его нет в живых. С тридцать седьмого, как забрали, от него не было никаких известий. Дядя Петя говорил, что сразу, как отца увидел, хотел на улицу помчаться, а тот его остановил. Вот тут он и узнал, что отец дал тягу из тюрьмы. Но, главное, он ему сказал, что ни в чём не виноват: посадили его незаслуженно и всё в таком духе. Понимаешь, отец сумел его убедить в своей невиновности. Дядя Петя поверил, это чувство он пронес через всю жизнь и всем потом об этом говорил. Когда ты знаешь всю правду, тебе легче жить, ты можешь дать отпор любому. Теперь дедушку, кстати, полностью реабилитировали. Ладно, я немного отвлекся.

Николай снова налил ему чай, подвинул поближе пол-литровую банку с сахаром. Иван отпил глоток и стал продолжать.

— Как-то вечером, когда дядя был дома, он случайно услышал рассказ отца. Вот там он и узнал, как отец остался жив. А получилось это так: он был на каких-то работах и услышал выстрелы. Теперь я думаю, что, возможно, он даже баню топил. Один геолог из поселковой экспедиции нашел её на той площади, где был лагерь. Это я только недавно узнал про эту баню. Стояла она, видать, где-то в стороне от лагеря на ручье. Так вот, вначале были винтовочные залпы, потом одиночные выстрелы, а в конце уже стреляли из пистолета. Их было плохо слышно, но дедушка определил, что это пистолет. И он почему-то догадался, что это стреляют в заключенных. По-моему, это было несложно. К тому времени обстановка в лагере была уже такая напряженная, что от любой искры всё могло взлететь на воздух. Представляешь, все продукты кончились, заключённые ослабели, а дело близится к зиме. Им говорили, что скоро подойдёт обоз с едой и они начнут выходить. Вот так заключённых каждый день завтраками кормили. Никто толком про этот обоз ничего не знал, а такая неопределенность, согласись, даже вселяет надежду на спасение. Хотя двое энкавэдэшников и правда куда-то за продуктами ушли. И тут вдруг эта стрельба. Вот дедушка и смекнул, что по чем. Поленом врезал охраннику и рванул в гору. Из кустов он видел весь лагерь. На площадке и под стеной барака там лежала куча трупов. Потом их перетащили под гору и завалили камнями. Двадцать шесть человек отправили на тот свет. Никого не пожалели. Интересно, что дедушку даже не искали. Видно, были уверены, что он всё равно погибнет. Надо сказать, что он и правда чудом из тайги вышел. Я вот теперь сам немного знаю, что такое тайга. — Иван важно посмотрел на Клочкова, всем своим видом показывая, что он уже тоже таёжник. Николай никак не отреагировал, и Иван продолжал: — Начальником того лагеря был лейтенант Конев. Примерно его же возраста мужик. Он командовал и тем расстрелом. Как только они ушли, дедушка