– Кому рассказывать-то? Соседкам? Или в очереди? – растерянно уточнил я.

– И соседкам рассказывай! Или они, по-твоему, не люди? А лучше написал бы ты обо мне обзорную сказку в глянцевый журнал «МелсХелс» с тремя большими фотокарточками в полный рост. Я давно о такой мечтаю. Надо, чтобы все вспомнили о добром волшебнике. Чтобы всякие шуты гороховые не говорили по радио: «Мы думали, Дыдылдин давно умер». Чтобы начальник нашей железной дороги убедился, что имеет дело не с болтуном бесполезным, а с колдуном международного уровня. Хорошо бы еще несколько сказочных статеек пустить в журнал «Итоги дня». В «Дух Москвы» и в газету «Старый наблюдатель». Вот ты этим всем и займись. Гонорары, какие наклюнутся, можешь оставить себе. Но можешь и подкинуть начальнику на лечение зубов… Ладно, пойду вздремну, а то ночью предстоит схватка с тучей снеговой. А ты приступай. Испытаем тебя. Вот и посмотрим, на что ты способен. Всего-то год. Действуй, опутанный. И не забывай докладывать по ходу процеца, какие успехи…

После разговора я некоторое время разглядывал карту мира, висевшую на стене над диваном. На ее терракотовых и желтых материках красовались разноцветные кнопки, обозначающие места отдыха и служебных командировок моего одноклассника и друга, будущего 3D-аниматора. Пока глаза выискивали немногочисленные населенные пункты, которые мне удалось посетить, две противоположные мысли сталкивались и боролись в голове. С одной стороны, можно было махнуть рукой на целителя московских птиц, не предавать этой истории значения и жить как ни в чем не бывало. Гулять со свиньей. Отчитываться Костяну по скайпу. Пользуясь опутавшей меня бобиной невидимых ниток, незаметно бродить по вечерам до Красной площади. Гонять по центру ночного города на мопеде. Покупать теплый хлеб в пекарне на Новокузнецкой. Шататься по магазинам, воровать шарфы и перчатки, приобретать на распродажах с 30–50 %-ной скидкой полосатые носки, синтетические свитера и футболки с роботами. А еще – изредка названивать Алене, молчать в трубку, вслушиваясь в ее тихое, усталое: «Добрый вечер! Говорите. Алло. Вас не слышно…»

С другой стороны, никто меня не заставлял названивать волшебнику. Я сам зачем-то напросился на испытание. И теперь отступать было отчего-то стыдно. Так и не решив, как правильнее поступить, я в рекордные сроки – примерно за пятнадцать минут – загнал свинью в угол, нацепил на нее шлейку и потащил на вечернюю прогулку под медленный и задумчивый вальс спелых пушистых снежинок, голубых и золотистых в свете тусклых фонарей, освещавших окрестные дворы. Казалось, небо линяет. Все вокруг превратилось в снежные часы, отмеряющие замерзшее белое время. Можно было подумать, что кто-то наверху стрижет белых цирковых пуделей, а еще пушистых карликовых шпицев. Или осыпает необъятный пирог сверкающей кокосовой стружкой. Наверняка там, над городом, троечник Витя, прогуляв урок геометрии, снова украдкой потрошит в школьной раздевалке пуховики девчонок. Томная дама перебирает старые чемоданы, перетряхивает белые боа и пудрится перед огромным овальным зеркалом. Или парашютист ощипывает пролетающих мимо белых чаек и лебедей. Игра в «найди еще тысячу сравнений, на что похож этот снег» на этот раз не позволила мне отвлечься, ведь на каждом шагу ее прерывали суетливые прохожие с кейсами, гуляющие во дворах старушки, визгливые дети, сиплые водители пикапов, собачники из ближайших домов. Выронив из кармана носовой платок, выпустив из кулака снежок, уронив пластмассовую лопатку, рекламный буклетик или салфетку из-под пирожка, они завороженно двигались навстречу. Подойдя к Фросе, приседали на корточки, издавали приветливое сюсюканье, умиленно цокали языками, доверчиво протягивали руку, радовались отпечатку зуба свиньи на мысе лаковых сапог. Иногда, окружив нас, любопытствующие люди, впервые в жизни увидевшие карликовую свинью в расшитой орнаментами шлейке, задавали сотню бесполезных вопросов, на некоторое время забывали, что надо спешить, благодушно теряли из памяти, куда и зачем они направлялись. Благодаря свинье некоторые из них, глядя сквозь меня вдаль, внимательно вслушивались в сбивчивые объяснения, улыбались, махали рукой на прощанье. В какой-то момент я почувствовал себя полезным человеком, приобщенным к тайнам бытия. Между тем пушистые, чуть звенящие снежинки медленно и задумчиво осыпали плечи и рукава куртки. Я не успевал придумать, на что еще они похожи. Но независимо от меня, независимо от чего бы то ни было они мельтешили перед глазами, празднично обряжая жесткую щетину Фроси и посеревшую подтаявшую одежку двух дворовых снеговиков.

Уже перед дверью квартиры, на лестнице, я хорошенько встряхнул куртку. Сотня мелких сиреневых капель осыпалась на ступеньки. Из внутреннего кармана выпала бумажка и, подхваченная сквозняком, закружила перед дверями соседей, затрепетала поблекшей бабочкой над уходящей вниз лестницей. Я кинулся вдогонку. Подпрыгивал на ступеньках, протягивал руки, пытаясь ухватить. Спотыкаясь, бежал за ней вниз. И когда наконец поймал, то обнаружил на пожелтевшем клочке старой газеты расплывчатую надпись чернильным карандашом: «Сатирический журнал “Индюк”, тел. 8(499)888-88-88, Чистопрудный бульвар, 14, этаж 5». Тогда, недолго думая, я вернулся в квартиру, отыскал трубку радиотелефона, набрал номер и заявил хриплому заспанному мужчине, что могу сделать интервью с Василием Васильевичем Дыдылдиным, знаменитым в прошлом, настоящем и будущем колдуном погоды. Что я готов побеседовать с грозным магом и суровым чародеем на тему глобального потепления в Московском регионе и подробно расспросить его о грядущих изменениях климата планеты.

В коридоре редакции послышались далекие, гулкие, приближающиеся шаги. За ними взволнованно семенили суетливые каблучки. Запыхавшийся голосок что-то выкрикивал на бегу. Ему в ответ нетерпеливо хрипели. Тяжеленная дверь распахнулась, влетел встревоженный человек неопределенного возраста. На его черной футболке красовался череп индюка, ниже готические буквы гласили: «Индюки живы». Следом в кабинет ворвалась тетушка в шерстяном костюме, похожая на учительницу младших классов. Ее квадратные черные очки съехали от бега на кончик носа. Оказавшись в кабинете, она упала на шаткий раскладной стул и принялась скидывать туфли.

– Леша, ты тут? – рыкнул ворвавшийся. – Молдавия срывается! Наш корреспондент запил. Мы не успеваем собрать номер про миллионера, нужно срочно придумать что-то другое. С тебя новая тема и новый гвоздь программы!

– Леш, – взвизгнула из-за плеча встревоженного человека запыхавшаяся тетушка в очках, – я уже ноги в мясо сбила от бега! Найди сам, кого в Молдавию отправлять. У тебя, – она вскинула руку с часиками, – четыре минуты двадцать восемь секунд.

В ответ на крики за экраном серебряного ноутбука зашуршали. Невзрачный человечек в заштопанной на плече футболке, будто включая программу голосового управления, неохотно прошептал: «Главный редактор здесь», схватил со стола пачку сигарет, разыскал среди игрушек, бумажек и брелоков зажигалку с головой индюка. Чиркнул, неторопливо закурил, чинно выдохнул дым в потолок. За его спиной на стене таблица угрожающе сообщала, что:

0 х 0 = 0

0 х 1 = 0

0 х 2 = 0

0 х 3 = 0