– Что здесь?

– Банк.

– Почему тут на улице так странно пахнет?

– Это бензин, Тед, на этом континенте победила нефть, а не ядерные электротехнологии, как у тебя на родине. Ничего, быстро привыкнешь. Может быть, голова поболит немного, и всё.

Они прошли под указатель «Хранилище. Ячейки». Спустились на этаж ниже. Три раза Маккинли проходил биометрическую идентификацию, прикладывая ладонь к сканеру. Сотрудник проводил их в зал.

– Когда закончите, позвоните.

Джеймс достал из ниши в стене и открыл маленьким ключом небольшой ящик, размером с коробку для пяти пачек бумаги. Невозмутимо достал оттуда два пистолета, четыре обоймы, ещё один паспорт и пачку наличных.

– Зачем нам оружие? Во что ты меня втягиваешь?

– Я же говорил, мы идём вернуть наши деньги. Если какой-то умник не отдаёт долг и сильно наглеет, к нему приходят «добрые люди с добрыми намерениями». Сегодня это будем мы с тобой, – он зарядил и передал оружие копу.

– Я не желаю в этом участвовать!

– Тогда дай сюда ствол, катись в гостиницу, и домой к маме, я позвоню, может быть, лет через двадцать.

Маккинли протянул руку, и удовлетворённо кивнул, когда Тед не отдал пистолет, а спрятал на поясе под курткой.

– Верное решение, детектив, рад, что ты в деле! Как насчёт обеда в атмосферном заведении?

На проспекте волна машин перекатывалась от светофоров до перекрёстков, в воздухе над пробкой витала синеватая дымка, и у Теда действительно загудела голова. Они прошли три квартала, и местные полицейские в чёрно-серой форме дважды останавливали их для проверки документов.

– У нас что, такие подозрительные физиономии? – не без возмущения спросил коп, когда их отпустил очередной патруль, удостоверившись в подлинности предъявленных паспортов и авиабилетов. Хорошо, что их не обыскивали.

– Государство едино. Все под колпаком, всех контролируют, – пожал плечами в замшевой куртке Маккинли. – А ещё в советской России нельзя не работать. И если ты средь бела дня праздно шатаешься по центру, значит, либо ты иностранный турист, который занесёт денег в городской бюджет, либо ты хозяин совместного предприятия, приносящего доход стране. Или должен иметь документы, сберегающие от статьи за тунеядство. Видел сканеры? Таких у вас за океаном ещё не завели, полиция сверяет данные идентификационных карт, где работаешь, учишься ли, находишься ли в отпуске или командировке, состоишь ли на учёте, привлекался ли, в розыске…

Они прошли по нарядной пешеходной улице, шумной, полной туристов, уличных артистов и художников. Рэдмаунт крутил головой, только успевая замечать детали в многоголосой пёстрой толпе, яркие краски домов в цветах и флагах, вывески и афиши.

– Тед, я тебе проставлюсь, если ты сам найдёшь кабак, в который мы сейчас направляемся! – подмигнул Джеймс, закуривая. – Послушай свой дар, у тебя же чутьё!

– Тут на каждом шагу места для еды и досуга! Как я выберу нужный дом?

– Я в тебя верю! – хлопнул его по спине Маккинли. – Ты найдёшь мой бар!

– Это твой бар?

– Да, в Союзе уже больше века работают предприятия с возможностью вывода средств за рубеж. По лицензии можешь вести частный бизнес, не вписываясь в государственную монополию. Налоговые рамки жмут, конечно же, но привлечение туристов, повышенные отчисления и прочее дают вести дело вполне неплохо.

Тед внимательно осматривался в замешательстве. Но тут на глаза попалась фигурная доска. Само заведение было чуть в глубине, парадным входом не на улицу, а в узкий переулок. Чёрные двери с серебристой отделкой, витрина со светящейся рекламой крепкого эля. Он остановился.

– Наверное, даже если б ты не сказал, что это твой бар, уверен, мимо я бы не прошёл!

Детектив смотрел на вывеску «Паб «Бешеный медведь» в виде чёрного деревянного поцарапанного щита с огромным отпечатком когтистой лапы.

– Красавчик! Рад, что не ошибся в тебе! – Джеймс хлопнул его по плечу, и они шагнули внутрь, попав в глубокую тень после солнечной улицы.

В колоритном интерьере преобладало потемневшее дерево, тяжёлые столы и стулья средневековой таверны, под потолком светильники, устроенные из колёс большой телеги. На стенах множество фотографий с посетителями знаменитостями, автографы и рисунки известных спортсменов, актёров, журналистов и политиков. Среди пёстрого декора из винтажных пивных реклам было и несколько небольших живописных полотен, на одном из них Тед узнал набережную в Праге.

На самом видном месте в раме под стеклом располагалось несколько слепков с медвежьих следов ужасающего размера. И три очень старые фотографии, на которых угадывалось свирепое животное, запечатлённое около хижины на берегу реки. В зале была занято две трети столиков, два молодых человека в чёрных длинных фартуках обслуживали посетителей.

– Босс! Вот так сюрприз! – из-за стойки к ним проворно вышел рыжеватый здоровяк в чёрном кожаном жилете в заклёпках.

– Здравствуй, Брендон! – Маккинли на полминуты просто исчез в могучих объятиях бармена. – Познакомься, это мой друг, Тед Рэдмаунт! Тед, а это мой земляк, деловой партнёр и бессменный бармен моего паба уже очень много лет, Брендон Горич.

– Горич? – Тед пожал широкую крепкую ладонь.

– Да, взял фамилию жены, тогда так было проще с документами. В двадцатых приехал из Стерлинга, учился в торгово-промышленном колледже тут. Встретил мою Марию и пропал навсегда! Слушайте, мистер Рэдмаунт, русские жёны – самые лучшие! Непременно женитесь на русской! – он значительно поднял указательный палец, шутливо грозя.

– А с тридцатого года работает у меня. Нанялся сначала на кухню помогать. Заматерел. Встал за стойку. Видишь, теперь половина предприятия это его доля, – улыбнулся Джеймс. – Ладно, мы ненадолго, бухгалтерию смотреть не буду, дай нам пообедать, да садись выпить со мной!

Бармен скрылся в кухне за перегородкой, распоряжаясь по заказу, а они уселись у стены за небольшим круглым столиком.

– Он работает у тебя больше тридцати лет, и ни разу не поинтересовался, из чего ты себе намешал эликсир вечной молодости? – с иронией негромко поинтересовался детектив.

– Горич знает обо мне почти всё, – грустно усмехнулся Маккинли, давя сигарету в пепельнице. – Лет двадцать назад я рассказал ему о том, что Живу Давно. Он даже знаком с О’Лири, хоть и недолюбливает близнецов за ирландскую хитросделанность.

– И как он отреагировал? Я, помню, был в шоке.

– Он тоже, не переживай. Подумал, что я псих, или напился. А я рубанул себе по