– Мне это известно, – сказала я. – А вы не знаете, где теперь Луньков?

Амалия Константиновна отвернулась и произнесла равнодушно:

– Нет, не знаю. Расставшись с Еленой, он просто перестал здесь появляться. Ему тут нечего было делать, понимаете?

– Понимаю, – ответила я. – А как часто он здесь бывал?

– Ну, не знаю… Раза три-четыре…

– И все-таки, после чего произошел разрыв? Может быть, этот момент отмечен чем-то необычным, не припоминаете? Какой-нибудь конфликт, недоразумение?

– Нет, у нас не бывает ничего подобного, – отрицательно покачала головой Амалия Константиновна. – То есть бывает, конечно… Но в этом случае все разрешилось само собой. Я даже не понимаю, о каком преступлении вы говорите. Мне трудно представить, чтобы эти молодые люди…

– Скажите, пожалуйста, – перевела я разговор в другое русло. – Вот мы с вами говорим, что Луньков здесь бывал – пусть не часто, но все же. А что это, собственно, значит – бывал? В вашем клубе есть условия для интимных встреч или вы ограничиваетесь какими-то теоретическими занятиями, собраниями, ну, не знаю… Как все это происходит?

– Простите, – холодно сказала Амалия Константиновна. – Кажется, у вас сложилось впечатление, что у нас здесь публичный дом? Должна вас разочаровать – сексом здесь не занимаются.

– А как же тогда с этой самой… – спросила я. – С реализацией сокровенных желаний?

– Это нечто иное, – туманно ответила она. – Трудно объяснить все в короткой беседе. Но если вы так настаиваете, по секрету я вам скажу – да, у нас есть условия для тех, кто желает уединиться. Но что же из этого следует?

– Насколько я понимаю, Горохова с Луньковым уединялись, не так ли? – сказала я. – А не было ли такого, чтобы Горохова в этот период уединялась с кем-либо еще? Или такую возможность использовал Луньков? Это не могло стать причиной разрыва?

– На этот вопрос я не готова ответить, – устало произнесла Амалия Константиновна. – Не забывайте, речь идет об интимной стороне жизни. Неужели вы полагаете, что я вмешиваюсь в эту жизнь? Я бы никогда не позволила себе вынюхивать тайны клиентов.

– А сами клиенты? – сказала я. – Все ли они были так же бескорыстны?

– На что вы намекаете? – спросила Амалия Константиновна. Лицо ее как бы застыло и потеряло свою привлекательность.

– Если Луньков был банальным донжуаном, – заметила я, – то, спрашивается, зачем он сюда ходил? Наверное, он с первого раза мог понять, что сел не в свои сани. Зачем он приходил сюда снова?

Взгляд Амалии Константиновны сделался неподвижным, а голос слегка охрип от волнения.

– И все-таки я не понимаю, на что вы намекаете? – с усилием проговорила она.

– Я сама еще не вполне это понимаю, – призналась я. – Но у меня есть серьезные подозрения, что перед отъездом за границу Горохова пыталась убить Лунькова.

Амалия Константиновна побледнела.

– Этого не может быть! – потерянно сказала она. – Зачем ей его убивать? Вы ошибаетесь!

– Может быть, – сказала я. – Поэтому я и пришла к вам, чтобы выяснить истину.

– Но я вам все рассказала, – ответила Амалия Константиновна. – Больше я ничего не знаю… И… и, кстати, вы до сих пор не сказали, в каком преступлении замешан Луньков.

Я внимательно посмотрела на ее натянутое лицо.

– Во-первых, он украл деньги, – сказала я. – Это мне известно совершенно точно. Но стреляли в него не из-за этого. И охотятся за ним тоже по другой причине.

– Охотятся? – переспросила Амалия Константиновна упавшим голосом.

– Да, крутые парни с квадратными подбородками, – подтвердила я. – Они у вас еще не были? Боюсь, они будут гораздо настойчивее, чем я…

В глазах хозяйки клуба мелькнул самый настоящий страх. Она беспомощно оглянулась по сторонам, будто искала какой-то путь к отступлению или человека, который бы помог выставить меня из кабинета. Но помочь ей вызвалась я сама.

– Подумайте хорошенько! – сказала я. – Мы еще могли бы их предупредить. Луньков сейчас скрывается. Необходимо срочно отыскать его. Если вы что-то о нем знаете, лучше сказать это сейчас!

– Мне больше нечего вам сказать, – ответила Амалия Константиновна. – Мне абсолютно ничего не известно о Лунькове. К сожалению, ничем не могу помочь…

Теперь во взгляде ее читалось нетерпение – Амалии Константиновне хотелось, чтобы я поскорее ушла. Поняв, что больше ничего выведать не удастся, я попрощалась.

– И все-таки, если вдруг что-нибудь вспомните, – сказала я, когда в сопровождении хозяйки спускалась по лестнице на первый этаж, – позвоните мне. Наш телефон вам теперь известен.

– Да, конечно, – рассеянно ответила Амалия Константиновна – мысли ее блуждали сейчас где-то далеко.

Когда мы вошли в зал ресторана, музыканты играли какую-то печальную, полную внутренней страсти мелодию. Крашеная певица, держа микрофон у самых губ, выпевала слова неожиданно низким грудным голосом. Увидев Амалию, она поперхнулась, умолкла и уставилась на нее испуганными вопросительными глазами. Музыканты резко оборвали аккорд и опустили инструменты. Наступила тишина.

Хозяйка заведения не обратила на них никакого внимания. Она стояла посреди зала и провожала меня напряженным взглядом.

Я покинула ресторан и вышла на улицу. Здесь я остановилась и, достав из сумочки сигареты, демонстративно закурила. Для Виктора это был сигнал действовать – я не исключала, что милейшая Амалия Константиновна после моего ухода попытается что-то предпринять, возможно, даже вступить с кем-то в контакт.

Я неторопливо уселась за руль своей «Лады», с удовольствием отметив, что за темным окном ресторана колыхнулась тяжелая штора – за мной наблюдали. Так или иначе, мне удалось внести смятение в тихую атмосферу этого укромного уголка. Приведет ли это к каким-то результатам, предстояло выяснить в самое ближайшее время – я была в этом уверена.

– Итак, нас можно поздравить? – осторожно заметил Сергей Иванович, выслушав мой отчет о встрече в ресторане «Орнамент». – Мы наконец сумели нащупать ту почву, на которой пересекаются интересы Лунькова и Горохова. Многое еще неясно, но я полагаю, здесь имеет место шантаж. А вы как думаете, Ольга Юрьевна?

– Мне тоже так кажется, – сказала я. – Не исключено, что и хозяйка заведения приложила к этому руку – уж очень она нервничает. Надеюсь, она выведет нас на Лунькова. Подождем, пока вернется Виктор – может быть, он узнает что-то интересное.

Кряжимский согласно покивал головой, но потом крякнул с досадой и махнул рукой.

– Вас что-то смущает, Сергей Иванович? – спросила я.

– Меня смущает третья сила, – ответил он. – Допустим, Луньков шантажирует Горохова, угрожая сделать достоянием гласности похождения его дочери, но тогда кто преследует Лунькова?