отстанем! А вот если не вернешь, то не отстанем. И будем бить твоего сына! Больно и долго! Щас ноги ему на хер переломаем, на инвалидной коляске будет ездить всю жизнь! И тебе достанется! Че, думаешь, раз баба, то отпетляешь? Бабки украла — верни назад!

— Но у меня нету, я ничего не воровала!

— Бабло, сказано, гони, овца! Сколько есть, показывай!

Про меня уже забыли, троица обступила чуть не плачущую мать, четвертый, с которого все и началось, курил и расслабленно стоял чуть в сторонке. Она достала свой кошелек, его, как и прошлый выдернули из рук.

— Так, сколько тут, 300 баксов и лям с копейками. Негусто. Ты бабло наше подельнику что ли уже успела скинуть? Это все вместе на 500 бачей, ты как расплачиваться думаешь? А ну, снимай рыжевьё! Цепочку, говорю, снимай, кольцо и сережки! И побыстрей, пока квартиру тебя отписывать не заставили! Котлы тоже снимай! Часы, часы говорю давай сюда!

Пока мать, плача, трясущимися руками снимала с себя ювелирные изделия, со мной происходило следующее: сначала в животе похолодело, меня как будто насквозь проморозило. Сильный испуг и за себя, и за маму вогнал меня в ступор. Но продолжалось это буквально несколько секунд, ледяная корка испуга стала таять и заменятся огнём злости. Я оттаял! От ступора не осталось и следа, я, наоборот, как будто почувствовал прилив сил и готов был бороться с этими скотами. Что можно сделать 17-летнему парню против четырех здоровых мужиков? То, что они вместе и тот первый не случайный прохожий сомнений не было, это банда.

Вроде бы ничего, если это не кино про какого-нибудь малыша-каратэ. А я — это точно не он. У меня нет времени искать старого азиата — учителя кунг фу, чтобы он подготовил меня к турниру, где я побью всех врагов, а главного в финале. Какая чушь в голову лезет, какое еще кунг фу, у меня и минуты нету, но зато есть газовый баллон, по крайней мере в рожу одному-двум брызну, кого-нибудь отравлю таким образом, а дальше может убежим туда, где людей больше. Центр столицы, почему тут так пустынно?! Куда все делись?

Я пошарил рукой, где он, в этом кармане? Нет, в другом, тут шапка лежит. Стоп, шапка? Пальцы правой руки проскользнули сквозь металл, так и не спрятанного позабытого во время пьянки кастета. Чуть повернул кисть и посмотрел на черную матовую полоску. Так, а баллон все-таки найдем, пригодится. Его в левую руку. Вперёд. Шаг, другой. Немного аутотренинга. Страшно? Нет! Я огонь! Даже помесь льда и огня! Это еще хуже! Хуже для моих противников. Ледяное спокойствие и разгорающийся вулкан злобы, адская смесь!

По сути, столкнись я лицом к лицу со всеми четверыми, или даже двоими, а то может и одним — навряд ли бы мне что-то помогло. Но эти лбы стояли ко мне затылками, и я не собирался отдавать тактическое преимущество. Нннааааааа!!!! Первого я ударил кастетом в спину, в район почек и он просто полетел вперед и стал кататься по асфальту. Второй стал поворачиваться ко мне, еще не понимая, что происходит, и тут же схлопотал в челюсть. Да-да, кастетом! Привыкай к манной каше, ссучара!

Третий, с погонялом «Костыль», вроде бы успел среагировать, отпрыгнул на шаг назад и вытащил из кармана раскладной нож, но пока он его открывал, я, снова сократив дистанцию, вытянул руку вперед и прижал кнопку на баллоне. До сих пор я ни разу не использовал газ в деле, но немцы оправдали реноме людей, делающих качественные вещи (особенно, если у них есть газ): уже разложенный нож лежал на асфальте, а Костыль растирал руками лицо, кажется делая себе таким образом еще хуже. Хуже, но недостаточно плохо, для такой гниды. Сейчас поправим. Сократив дистанцию, еще дважды пробил в корпус, в грудь, а потом по ребрам. Однажды мне на спор пробили кулаком «по фанере» — я знаю, что это такое: было очень больно и надолго перехватило дыхание. Вот и у этого перехватило, причем дважды: сначала от газа, потом от физического воздействия. А точно ему хватит? Третий в голову. Сунув полупустой баллончик в карман, я чуть нагнулся и поднял нож Костыля, — они лежали рядом, прочитал на лезвии: «Cold steel» и посмотрев на четвертого, негромко сказал:

— Сюда иди.

— З-зачем? — На то, чтобы ситуация изменилась на сто восемьдесят градусов, ушли буквально какие-то секунды, но ему хватило, чтобы понять — дело пошло не так, как задумывалось, и теперь он, вроде бы имея возможность убежать, застыл как статуя. Как я минуту назад.

— З-зачем? З-заикаешься? З-затем! — передразнил я его. — А ну быстро сюда, урод! Если ты ко мне не подойдешь, подойду к тебя я и зарежу тебя на хер, насовсем! Наглушняк, понял? Сюда подошёл, скот, — прорычал я, глядя ему в глаза.

Тот как сомнамбула сделал несколько шагов и остановился, не доходя до меня буквально полметра.

— Тебя случайно не Боря зовут? — Уточнил я.

— Н-нет!

— А ведешь себя как Боря. Даже хуже. Уверен, он и вполовину не такой педрила как ты. Так как зовут? А впрочем все-равно, не говори, не хочу знать, — и я приложил полоску металла на своих пальцах к его носу. Ну как приложил? Быстро приложил. Быстро и близко. Быстрее и ближе, чем ему хотелось бы. Он присел на корточки, из носа на асфальт полилась кровь. Нокдаун. Отошел от него немного, глянул на заплаканную мать, которая в отличие от этого козла еще не поняла, что ситуация изменилась, вернулся на шаг назад и приложился уже ногой по голове. Нокаут.

— Сука, ты что творишь?! Мы же тебя найдем и убьем, — отдышался тот, который получил первым. Кстати, это тот, который обещал отправить меня в инвалидную