она сама любила трепетно любила Стаса.

«Хоть лепестки у ромашки обрывай!.. Может быть, Стасик женился на мне только из боязни остаться одиноким?.. Чтобы заполнить пустоту, которая образовалась в его душе после гибели Дили?..»

Так размышляла Юлдуз, когда утром — проснувшись раньше мужа — вглядывалась в лицо Станислава. Сгорая от стыда — девушка признавалась себе, что ревнует, страшно ревнует мужа к покойной Диларам.

«Диля была чище снежинки. А я?.. Я жалкая шлюшка. В народе говорят: бывших проституток — не бывает. Конечно: Стас поневоле сравнивает меня и Даларам. И понимает, насколько я хуже его первой жены…»

О многом еще думала Юлдуз.

Ей было некомфортно оттого, что она не работает.

Бюджет у супругов был общий. Станислав ни в чем не отказывал жене. Для него было самим собой разумеющимся, что надо поддерживать деньгами туркестанских родственников.

И все-таки.

Юлдуз привыкла зарабатывать сама. В роли «домашней кошечки» на попечении у мужа девушка чувствовала себя неуютно. Точно почва зыбится под ногами.

Но и искать работу Юлдуз боялась. Помнила: «Разбив того фарфорового хряка в «Добром кролике» — я попала в черный список».

Этой своей печалью Юлдуз поделилась с мужем.

Станислав ободрил жену.

— Ничего, Звездочка!.. Отдыхай пока. А там — сменишь фамилию на мою, которой нет ни в каких базах. Тогда и устроишься продавщицей в бутик.

Юлдуз обещала над этим подумать.

Девушку тяготило и недавнее прошлое. Днем она и не вспоминала, что была проституткой. Но ночью…

Клиенты преследовали Юлдуз в кошмарных снах. Даже те «гости», которые были молодыми и подтянутыми — приобретали в видениях девушки уродливый вид. Волосатые брюха волочились чуть ли не по земле. Шамкающие губища, выпученные плошки-глаза…

Клиенты толпой гнались за Юлдуз. Ухали. Ревели. Свистели. Норовили забрызгать девушку слюной и спермой. Оплодотворить свою жертву, чтобы та родила косматое маленькое чудище.

Юлдуз вскакивала в слезах на постели. Долго-долго смотрела в темноту. Потом прижималась к мирно спящему мужу — и снова засыпала.

…За ноябрем пришел декабрь с обильными снегопадами.

Юлдуз потихоньку свыкалась со своим новым положением.

«Все ведь хорошо, — говорила она себе. — Все ведь на самом деле хорошо?..»

Неизвестно: любит ли тебя супруг или нет. Но он — по крайней мере — не против, чтобы ты его любила. Заботится о тебе. Не попрекает тебя тем, что ты была проституткой. Этого ли недостаточно для скромного счастья?..

Вы с мужем оба не святые. Ну и что?.. Через десять лет — когда ваш ребенок пойдет в школу — ты и сама не вспомнишь, что когда-то была «продажным ангелом».

А мама?.. Даст бог — она простит тебя за брак со славянином. Материнское сердце — не камень.

Однажды вы с мужем съездите в твой родной аул. Твоя мама увидит, какой Станислав вежливый и добрый. И тогда она откажется от своих предрассудков насчет русских и атеистов.

А как мама порадуется внукам!..

Зимние праздники Станислав и Юлдуз встретили с душистыми мандаринами, заказанным из кафе шашлыком, салатами «оливье» и «мимоза», апельсиновым соком. Сидя с мужем за ломящимся от деликатесов столом — Юлдуз подумала:

«Да. Все и в правду хорошо. И впереди нас ждет только хорошее».

Если бы Юлдуз только знала, как над ней посмеется жизнь!.. Если бы Юлдуз только знала…

24. Жертва нейросетей

Юлдуз не поняла, когда все полетело под откос. Но только Станислав — всегда такой улыбчивый — стал вдруг часто хмуриться.

Он мог за обедом сидеть молча — с отсутствующим взглядом. Медленно и механически работая ложкой. Если жена что-то спрашивала — не сразу понимал. Удивленно хлопал глазами.

В иные дни Станислав становился — наоборот — ненормально веселым. Шутил и громко смеялся.

Как-то в среду он устроил себе внеочередной выходной и сводил Юлдуз на долгую прогулку и в кафе.

Проснувшись однажды ночью, Юлдуз увидела: Станислав — у которого обычно был крепкий сон — лежит с открытыми глазами.

— Милый. Что?..

Станислав вздохнул.

— Все в порядке, дорогая…

Но Юлдуз проявила настойчивость. Положила маленькую ладошку мужу на грудь и сказала:

— Нет, золотой. Сейчас ты все-все мне расскажешь.

Станислав сдался.

— Ладно. Дело в том, что… у меня серьезные проблемы с работой. Я теряю заказчиков. Одного за одним, олененок.

— Любимый. Почему?..

— Нейросети. Во всем виноваты нейросети.

Юлдуз не поняла.

Станислав объяснил:

— Нейросеть — это такая программа, которая умеет… рисовать. Ты вводишь текст. Допустим: «Цветок зимой». И уже через несколько секунд получаешь картинку: розу в сугробе. С некоторых пор заказчики стали предпочитать «творения» нейросетей работам художников…

— Вай!.. — воскликнула Юлдуз. — Разве может машина рисовать лучше человека?..

— Согласен: не может, — горько усмехнулся Станислав. — Но… продукция нейросетей дешевле. Программе не надо платить. Да и потребитель — охотно «съедает» машинные «шедевры». Бездушная цифра теснит меня и моих собратьев с рынка.

— Это ужасно, родной!..

— И что делать?.. — обреченно спросил Станислав. — Если все заказчики разбегутся — чем я буду нас кормить?.. Где возьму деньги платить за свет и воду?..

Юлдуз уловила всю тоску и растерянность мужа, которого считала таким сильным. Уловила: он сейчас — как никогда — нуждается в поддержке.

— Значит так, верблюжонок, — ласково и убедительно сказала Юлдуз. — Мы не ударимся в панику. У нас пока есть средства: вклад твоей мамы и деньги, которые я скопила, когда… — (тут девушка осеклась). — Мы продержимся, пока ты ищешь новую работу. Ты можешь стать курьером. Охранником. Продавцом. А со временем — и с заказами на рисунки что-то наладится. Я тоже не останусь сидеть дома. Устроюсь в магазин, в кафешку, в бутик. Уборщицей, в конце концов. Не пропадем!..

— Ты думаешь?.. — в голосе Станислава прозвучала надежда.

— Конечно, родненький. А завтра-послезавтра ты — давай — отдохнешь. Проветришь голову от дурных мыслей…

— Хорошо, олененок!.. — повеселел Станислав.