— Ты чо лепишь, губошлёп несчастный? — Рыжий Колян отвесил подзатыльник Крюкову, недовольный тем, что тот проговорился о прошлогодней подставе новичка.

— Чо дерёшься? — потирая затылок, пробурчал Крюков. — Столько времени прошло…

— Сколько бы не прошло: язык всё равно должен в жопе держать! Теперь из них обоих придётся дурь выбивать… — недовольно заметил Рыжий Колян.

— Ах, вы, сволочи! — прокричал Данилка, причём, благодаря выбитому зубу, у него получилось «шволощи».

Не мешкая ни секунды, Данилка первым набросился на Крюкова.

— Бей их! — резво призвал Рыжий Колян, однако сам, почему-то, не двинулся с места.

Четверо из его ватаги навалились на Серафима, а двое — на Данилку.

И тут произошло то, чего никак не ожидали нападавшие.

Пока Данилка отбивался от Крюкова и его приятеля, то один, то другой из набросившихся на Серафима вдруг оказывался на земле, словно сбитый с ног невидимой силой. Когда, наконец, вся четвёрка, корчась от боли, валялись на весенней траве, Серафим пришёл на помощь своему приятелю: быстро, почти незаметными ударами, вырубил обоих противников Данилки.

— Ну ты даёшь! — с восхищением воскликнул тот, после чего сплюнул сквозь выбитый зуб в сторону поверженных врагов.

Серафим повернулся к Рыжему Коляну:

— Ну, и что ты там крякал, урод? — спокойно спросил он, сделав шаг в его сторону.

Ошарашенный увиденным, Рыжий Колян испуганно попятился. Со стороны было смешно наблюдать, как парень, едва ли не на голову выше Серафима, пугливо озирается по сторонам и пятится от того, кто намного меньше него.

— Что, ссышь, когда страшно? — с задором рассмеялся приятель Серафима.

В этот момент Рыжий Колян перехватил взгляд одного из своих дружков, лежавших на земле, который, превозмогая боль, выдавил сквозь зубы:

— Рыжий, сделай его! Пусти ему кровуш…

Договорить бедняге не удалось: проходя мимо.

Серафим небрежно пнул его ногой в грудь. Коротко ойкнув, парень потерял сознание.

— Ну, все, сморчок несчастный, я тебя сейчас резать буду! — разъярённо вскричал Рыжий Колян. — Сейчас я тебя замочу, как поросёнка! — он сунул руку в карман, выхватил оттуда перочинный ножик и быстро раскрыл его.

— Убери свой ножик, гавнюк: порежешься! — тихо бросил Серафим. — Не уберёшь — пожалеешь! — пообещал он и сделал ещё один шаг навстречу.

— Ой, напугал! Ой, боюсь, боюсь… Не надо, мальчик, я больше не буду… Пощади несчастного! — кривляясь, раззадоривал Рыжий Колян самого себя.

Со стороны было видно, что он, отвлекая внимание, готовится к какой-то мерзости, и действительно, Рыжий Колян неожиданно сделал выпад в сторону Серафима, пытаясь ткнуть ножиком в его живот.

Серафим легко увернулся и ещё раз попытался угомонить Рыжего Коляна:

— Последний раз предупреждаю, спрячь ножичек, а то хуже будет… — тихо проговорил он.

— Ладно, уговорил, Понайотов, уговорил, — неожиданно согласился Рыжий Колян.

После чего он выпрямился, взялся за ручку ножика второй рукой, словно и впрямь с желанием сложить его, но тут же резко снова выкинул руку с ножом в сторону Серафима.

И вновь Серафим, ожидая нечто подобного, легко уклонился от предательского удара.

— Не дошло, значит, — со вздохом сожаления поморщился Серафим.

Он покачал головой, после чего, словно подкинутой невидимой пружиной, выпрыгнул навстречу противнику и в полёте пнул его по руке с ножом.

Холодное оружие выскочило из руки Рыжего Коляна, ударилось о бетонную стенку детского дома, и лезвие, жалобно взвизгнув, сломалось пополам.

— Ах, ты так! — взревел Рыжий Колян.

Обозлившись за сломанный нож и совсем потеряв контроль над собой, по-бычьи склонив голову, Колян бросился на противника.

Серафим, мягко приземлившись на обе ноги, неожиданно вертанулся всем телом вокруг своей оси. Во время поворота, выкинув свою правую ногу, хотел ударить Рыжего Коляна в голову. Однако тот был намного выше его, и Серафим чуть-чуть не дотянулся: удар пришёлся Коляну прямо в шею сзади.

Хорошо ещё, что Серафим ударил не носком ботинка, а тыльной стороной стопы. Рыжий Колян вполне мог остаться с кривой шеей на всю жизнь. Тем не менее и этого удара хватило на то, чтобы рыжий противник, словно мешок, набитый отрубями, рухнул на землю.

Серафим подошёл к нему, наклонился и тихо отчеканил:

— Ещё раз ты позволишь хоть как-то задеть меня или Данилку, я тебе башку оторву… Ты понял?

— Понял, понял, — испуганно прохрипел Рыжий Колян.

— И ещё: скажи Тамаре Леонидовне и всем воспитанникам, что Серафим не вор, никогда не был вором и не будет! И что в прошлом году ты и твоя компания меня и подставили! Ты понял, сам расскажи о подставке! Ты меня хорошо понял? — он с угрозой поднёс к его лицу свой маленький кулачок.

— Скажу, скажу! — пролепетал тот.

Рыжий Колян даже зажмурился страха: ему показалось, что Серафим ударит его сейчас своим «огромным» кулаком.

Недаром в народе говорят: «У страха глаза велики!»

— И запомните, я никогда не буду таким, как вы! — словно клятву произнёс Серафим, потом презрительно добавил, — уроды… — брезгливо плюнул, повернулся и ушёл.

Серафим не видел, как его противник долго смотрел в ту сторону, куда он ушёл, словно пытаясь что-то решить для себя, потом медленно поднялся, оглядел своё «воинство» и покачал головой…

* * *

Как ни странно, но Рыжий Колян, всерьёз испугавшись, что Серафим может, действительно, исполнить свою угрозу, выполнил своё обещание в тот же день.

Старшая воспитательница, вызвав к себе Серафима, виновато пробурчала нечто вроде извинения и долго смотрела ему вслед: в её практике этот был первый случай, когда хулиган, державший в страхе весь коллектив детдома, неожиданно сам пришёл и признался в совершенной им подлости.

— Сто-то здесь не так… — прошептала она, качая головой, словно китайский болванчик…

* * *

Нужно заметить, что об этой уникальной драке, точнее сказать, избиении Рыжего Коляна с его дружками, причём совершенного Серафимом в одиночку: Данилка красочно расписал, как он стоял в сторонке и любовался своим закадычным другом, быстро узнали не только в детском доме, но новость достигла и ушей закадычных уличных друзей Рыжего Коляна.

Когда кто-то из них предложил отомстить за Рыжего Коляна, Серафима неожиданно поддержал их старшой, по прозвищу Сиплый:

— Слушайте сюда, пацаны! Этот паренёк сам сумел разобраться со всей вашей кодлой, в которой каждый из пацанов едва не на голову выше него, — рассудительно заметил он. — Вы что же, хотите против этого паренька всех уличных пацанов поднять, чтобы вас подняла на смех вся братва? — он оглядел своих приятелей. — Передайте Рыжему Коляну, пусть оставит пацана в покое! — и с усмешкой добавил: — Если, конечно, не хочет, чтобы этот пацан ему, действительно, башку отвинтил! Ослушается, сам им займусь…