Мне не повезло, что свой жизненный опыт я начала с самой вершины. Я словно вырвала из контекста жизни самый интересный и яркий момент и теперь не могла наслаждаться пресной повседневностью. Мне показали сказку, а жить оставили в реальности. Хотя даже сказка стала кошмаром, когда я поняла, с кем связалась, поняла, что во всем огромном городе я умудрилась стать любовницей сына одного из самых страшных криминальных авторитетов, и нужно сказать спасибо, что я вообще жива осталась.

Возможно, Каринка и была моим спасением. А то нашли бы меня завернутой в полиэтилен где-нибудь на берегу речки, а может, и не нашли бы вообще никогда.

Наше знакомство… Так не начинаются красивые истории, так обычно начинаются страшные рассказы о том, как не должны вести себя глупые, маленькие девочки, которые оказались в стае волков и долго не замечали их оскал под овечьей шкурой и мишурой "а-ля крутые, но милые парни".

Как и многие провинциальные простушки я, раззявив рот, смотрела на ночные огни столицы и мечтала о том, как она, столица, распахнет мне ласковые объятия. Кто мог подумать, что это просто красиво замаскированное болото разврата, похоти и пороков, которое так и ждет, чтоб сожрать тебя.

Я влипла в неприятность в первую же неделю своего пребывания здесь. Девчонки потащили меня на вечеринку к своим знакомым. Выпивка, закуска, танцы и мальчики с крутыми тачками и бабками. Мне обещали знакомство с золотой молодежью, а попала я в компанию отморозков, которые возомнили себя хозяевами вселенной. Меня познакомили с неким Чертом. Очень симпатичным, с виду интеллигентным парнем, у которого, как оказалось потом, было две судимости.

Ближе к полуночи я сказала, что мне пора домой и он предложил отвезти меня. Конечно же, я огласилась. Ведь это Нинкин знакомый и все его знают. Оказалось, его не знал никто, даже сама Нинка. Помню, что вышла с ним, а уже через пару минут сидела со связанными руками в его машине и с собственными трусами во рту. Не знаю, почему он меня не изнасиловал еще там, я хорошо помнила, как его ледяные пальцы трогали мои ноги и рвали на мне трусики, вызывая во мне чувства панического ужаса с омерзением.

Он привез меня на квартиру к своим дружкам. Как трофей. Ублюдок за этим и поехал на свою вылазку — притащить им игрушку и развлечение на вечер. Он выдернул "кляп" из моего рта, чтобы наслаждаться моими криками. Это атрибутика самого шоу. Я рыдала и умоляла отпустить меня, захлебывалась слезами, но всем было наплевать. Они были под кайфом и под алкоголем, весело улюлюкали, когда Черт тащил меня через гостиную в дальнюю комнату бывшей коммуналки.

А потом начался ад, меня хлестали по щекам, рвали на мне одежду, лапали до синяков, швыряли от одного ублюдка к другому. Они красочно расписывали, что сделают со мной, как долго и каким способом. Я была девственницей и от ужаса погрузилась в состояние, близкое к шоку, мне хотелось умереть на месте, мне хотелось орать, а я только тихо плакала, всхлипывала и просила отпустить, когда мне давали пощечины. Приказывая открыть рот, пихали в него пальцы, разбивая губы и обещая отыметь меня. По очереди. Мне понравится. Мне нужно быть послушной шлюшкой и тогда, может быть, мне заплатят. Я же знала, что после того, что эти твари со мной сделают, я покончу с собой, знала, что не переживу этого. Не выдержу насилия. Мне до сих пор кажется, что я была способна повеситься прямо там, на батарее под высоким потолком. Потом, спустя годы, я все еще буду с ужасом вспоминать эти моменты, потому что насилие — это страшно. Это хуже убийства. Это изменение психики навсегда. После него ты становишься другим человеком. Мне хватило и тех нескольких жутких минут, чтобы иногда по ночам видеть их рожи в кошмарах.

Они не успели, просто не успели, потому что ОН не дал. Появился в самый последний момент и запретил меня трогать. Вот так просто. Иногда чужую силу чувствуешь каждой порой тела и при этом человеку не обязательно ее показывать физически.

Его сила ощущалась в одном взгляде. Он смотрел на них, чуть прищурившись, а они поджимали хвосты, как облезлые шакалы, становились словно меньше ростом. Его боялись. Боялись настолько, что не смогли промычать ни слова. А я тряслась в углу, кутаясь в одеяло, содранное с железной кровати, на которую ублюдки периодически меня швыряли. Я смотрела, сквозь слезы на парня, которого отморозки называли Графом, и который, прикрыв за ними дверь, сделал пару шагов ко мне. Я инстинктивно вжалась в стену, не зная, чего ожидать и от него.

Поднял руки, разворачивая ладонями ко мне, показывая, что не тронет и ушел на пару минут, а потом вернулся со стаканом виски и заставил меня выпить. Я слышала его голос… сквозь слезы продолжала умолять отпустить меня, а он вытирал платком кровь с моего лица, приложил лед к синяку и дал сигарету. Я никогда раньше не курила и от первой затяжки закашлялась, парень тут же отобрал ее, а я смотрела на него и не могла отвести взгляд. Возможно, кто-то решит, что это было влечение к своему спасителю. Девочка встретила рыцаря в блестящих доспехах, но нет… Я подсознательно чувствовала, что этот человек, может, и спас меня от насилия, но способен на более ужасные вещи, чем банальная групповушка. Более того, уже тогда я понимала, что все эти отморозки ему подчиняются.

Просто у него были ошеломительные глаза. Когда он сидел рядом и заставлял меня опустошить бокал с виски, я смотрела в них и запутывалась… я словно погружалась в эти зрачки и темно-коричневую радужку. Бархат с золотыми вкраплениями. Какой-то дьявольский омут с оттенком грустной наглости и вежливого, но властного напора. Человек, который получает все, чего пожелает. Тогда я впервые подумала, что если он меня захочет, то я буду готова отдать все.

Мгновенное осознание вспышкой… Несмотря на то, что все еще куталась в одеяло, а подбородок подрагивал после истерики, мое сердце уже пропускало по удару, пока он осматривал мой синяк и ссадины на руках, что-то говорил, а я слушала голос и успокаивалась.

Он все время смотрел мне в глаза. Пристальный взгляд, слишком пристальный, который проникает сквозь кожу и заставляет мелко подрагивать от напряжения. Позже я узнаю, какими разными могут быть эти глаза. Светлыми и нежными, яркими и злыми, черными от ярости или страсти. Я влюбилась в них. Именно в его глаза… потом уже во все остальное. Чуть позже.

Андрей спрашивал у меня, кто я и как оказалась в машине у Черта. Видимо, он считал меня одной из легкодоступных идиоток, которых пачками привозили в это место и имели всем коллективом. Он сильно удивился, когда понял, что я далека от всего этого, я просто, как дурочка, поверила, что незнакомый парень подбросит меня домой. Возможно, именно это тогда и привлекло его во мне. Эта наивность и детская непосредственность. Я верила людям, верила в людей и хотела мира во всем мире. Таких, как я, жизнь обычно топит в первом же болоте и выжигает все иллюзии волдырями самых нелепых и болезненных ошибок. До шрамов. Чтоб запомнила. Навсегда. Жизнь не любит наивных и слабых, она, как и любая жестокая, хищная тварь, чувствует жертву и тут же ставит на колени, тыкает лицом в грязь. И ты либо ломаешься окончательно, либо чему-то учишься.