На земле не было видно ни души. Семенова сблизилась с его самолетом и показала затянутую в кожаную перчатку ладонь с направленным вниз пальцем. Он просигнализировал согласие и начал разворот. Действительно, раз уж прилетели, почему бы не сесть и не выяснить подробности. Может быть «конкурентам» по каким-то причинам это поле не подходит? Хотя, для тяжело груженных штурмовиков полоса на самом деле коротковата, а легким Якам как раз вполне подходит. Как и нашим По-пятым.

Первой села Семенова. Ее По-2 пробежался по полю, погасил скорость и отвернул в сторону стоявших с краю самолетов. Заходивший на посадку следом Воронов отчетливо видел, как летчица, искусно подогнав машину к ним, остановилась и выключила двигатель. Менее умелый в пилотировании этого самолета Андрей не смог точно рассчитать заход на посадку, затянул немного выравнивание и, поэтому, проскочил дальше на добрую сотню метров. Попытался было сманеврировать, разворачиваясь обратно, но стоявший на лыжах самолет реагировал непривычно и Воронов, плюнув на непокорный аппарат, выключил двигатель. Ножками дойдем, вернее будет!

Он и его спутник выпрыгнули из кабины и направились к ожидавшим их у своего самолета девушкам. На полдороге вспомнилось, что забыл в кабине планшет и, чертыхнувшись, повернул обратно. Гроховский продолжил движение в прежнем направлении, явно предпочитая поскорее присоединиться к женской компании, а не сопровождать своего забывчивого командира. Залезая обратно в кабину, увидел, как тот по-шутовски раскланивается с дамами. Вроде даже послышались отголоски громкого женского смеха.

А в следующее мгновение все изменилось. Царившую до этого тишину нарушил резкий перестук двигателя внутреннего сгорания. В полусотне метров от самолета Андрея раздвинулись припорошенные белым густые кусты и на поле, натужно пыхтя черным дымком из выхлопной трубы и погромыхивая траками, выполз немецкий легкий танк Panzer I. На его броне сидело несколько автоматчиков. Танк хищно повел из стороны в сторону установленными в башенке пулеметами и резво направился в сторону Воронова. Когда он поравнялся с По-2, один из сидевших на его крыше автоматчиков спрыгнул вниз. Танк, сбросив десантника, не останавливаясь, прибавил газ и рванул к самолету Семеновой, который был вдвое дальше. Видимо, командир вражеского отряда опасался упустить часть добычи.

«Ловушка!» - сразу же понял, едва увидел бронированную машину. «Сволочи!» - от досады на собственную глупость и непредусмотрительность хотелось выть волком. Что же теперь - плен? А девушки? Что сделают враги, поймав живыми ненавистных им «ночных ведьм», ставших причиной многих бессонных ночей солдат Вермахта? Наверняка им захочется осуществить на практике все те бессильные угрозы, которые они бросали вслед растворившимся в сумраке ночным бомбардировщикам, нагло нарушивших положенный им законный отдых после тяжелых дневных боев.

Пока в голове проносились эти мрачные мысли и картины расправы над летчицами, одна ужаснее другой, вставали перед глазами, другая часть сознания Воронова лихорадочно искала выход из этого, казалось бы безнадежного положения. Быстро перевалиться в заднюю кабину и полоснуть по вражеской машине из крупнокалиберного УБТ? Под прицелом врага? Нет, это самоубийство, причем абсолютно бессмысленное - он даже не успеет повернуть в сторону противника тяжелый ствол пулемета. Передние ШКАСы, смотрящие в небо в стоящем с задранным носом биплане, тем более бесполезны. Ими сейчас можно только птичек распугивать. Что же тогда?

Тренированное подсознание летчика-истребителя само, за считанные секунды, выбрало оптимальный вариант действий. Когда спрыгнувший с танка автоматчик начал, утопая в снегу, но уверенно держа Воронова в прицеле своего оружия, приближаться к кабине, руки Андрея уже работали. Одна пыталась достать из неудобно висящей на зимнем комбинезоне кобуры личный ТТ, другая лихорадочно дергала ручку заливного насоса, подающего первую порцию топливной смеси в двигатель. Потом бензин будет поступать самотеком из расположенного выше мотора бака, но это потом. А для запуска необходимо протолкнуть его в цилиндры вручную.

Немец, тем временем, приблизившись уже на расстояние нескольких метров от передней части самолета, заметил подозрительные телодвижения сидящего в кабине пилота и заорал на ломанном русском:

- Рус, виходи! Стрелять буду!

- Сейчас, господин! Не стреляйте! Сейчас вылезу, нога в ремне запуталась! - заставил процедить себя сквозь зубы Воронов, продолжая качать насос. Теплый двигатель на По-2 можно было запустить, подав искру на свечи от магнето, тогда как холодный запускался только с помощью прокрутки винта техником. Техника в распоряжении Андрея не имелось и ему оставалось надеяться, что за те несколько минут, которые прошли после посадки, двигатель слишком сильно остыть не успел. Иначе - не стоит и трепыхаться. А на дворе-то - мороз!

Тут левая рука летчика расстегнула, наконец, неподатливую застежку кобуры и ухватилась за рукоятку верного ТТ. Сейчас прострелить уроду голову, запустить двигатель и…

И тут Андрей отчетливо вспомнил, что пистолет не заряжен! Да, он не пехотный командир, и вообще не «настоящий» военный, поэтому в отношении к личному оружию и проявлялась безалаберность. Впрочем, нередкая среди летчиков. За что, видимо, теперь ему придется поплатиться жизнью. И не только ему… Ведь вражеский автоматчик явно не сопляк какой, а профессиональный диверсант, он зорко следит за противником и шанса передернуть затвор не даст. Как глупо погибать из-за такой мелочи!

Упомянутый диверсант, как бы подтверждая мнение Воронова о своем профессионализме, опять заорал:

- Рус, где твой пистолет? Бросай сюда! Шнель! - и навел дуло автомата прямо в лоб советскому пилоту.

И тут Воронова осенило:

- Держи! - он привстал на сидении и как можно точнее бросил ставший вдруг вроде бы бесполезным ТТ к ногам немца, но стараясь попасть немного правее. Так, чтобы он упал в плоскости вращения воздушного винта. Опытный диверсант до этого инстинктивно держался подальше от опасного соседства, но, увидев брошенное оружие, автоматически потянулся к нему, забыв на секунду о существовании пропеллера. Впрочем, не выпуская Андрея из прицела. Но это ему уже не помогло.

С замиранием сердца, выжал кнопки обоих магнето. Боги, видимо, были сегодня на его стороне - раздался хлопок и винт начал вращаться, превращаясь за доли секунды в невидимый диск. Еще успел заметить, что на обветренном лице врага застыло выражение крайнего удивления. Которое тут же исчезло вместе с самим лицом, снесенным лопастью бешено вращающегося винта. Не успела опуститься на землю образовавшаяся в результате происшедшего кровавая взвесь, как Андрей, дав максимальные обороты, пошел на взлет прямо как стоял - поперек поля. Ему пытались помешать стрельбой из легкого оружия, но безуспешно. Воронов все со страхом ожидал, что в спину вонзятся пули из пулеметов танка, оставшегося сзади, но их не последовало. Повернув голову после взлета, он понял почему. Танкисты были заняты самолетом Семеновой, который тоже пошел на взлет. У Натальи имелось чуть больше времени на действия и она его не теряла, запустив двигатель. Гроховский пристроился на крыле и машина начала разгон. Вот уже приподнялся хвост и тут морозный воздух прорезали трассы обоих танковых пулеметов, упершись концами в нос По-2. Тот, как будто споткнувшись, завилял и, сломав одну лыжу, замер, уткнувшись крылом в землю.