Андрей со всех ног бросился в лазарет. За ним последовал и сильно удивленный комдив, собиравшийся было направиться в штаб на разбор выполненного вылета, пока его машину обслуживают на стоянке. В лазарете выяснилось, что ничего страшного не произошло. Бледно-зеленый Федоткин, лежа на кушетке с перевязанной головой, рассказал слабым голосом, что, приближаясь к аэродрому, внезапно почувствовал резкую боль в животе и сильное головокружение. Зрение также было смазано. Кое-как, на грани потери сознания, смог плюхнуть самолет на полосу, отделавшись парой ушибов. Сам Федоткин считал, что от переживаний у него опять открылась давно, вроде бы, залеченная язва желудка. Полковой врач после беглого осмотра согласился с таким диагнозом и настаивал на эвакуации подполковника в тыловой госпиталь, ссылаясь на свою недостаточную компетенцию в лечении таких вот заболеваний. Вот переломы или ушибы - совсем другое дело!

Андрей, переглянувшись с комдивом, отдал необходимые указания. Командира полка со всем тщанием погрузили в кузов грузовичка и, в сопровождении фельдшера, отправили в тыл. Нельзя сказать, что Андрей до конца поверил в историю про язву, но Федоткин ему до чертиков надоел и Воронов был рад избавиться от него на время хоть бы и таким способом. Конечно, можно было проявить бдительность и проверить все тщательнейшим образом на предмет уклонения от выполнения воинского долга, но Андрей все же сформировался как личность совсем в другом мире и такая мысль у него даже и не появилась. Баба с возу - кобыле легче! Впрочем, Савицкий, даром что являлся «местным» жителем, был, как оказалось, точно такого же мнения:

- Вот что Андрей! - заявил тот, когда они вышли из лазарета. - Давай-ка принимай полк. Этого пусть после выздоровления в другую часть направляют, я позабочусь…

Андрей закончил разбираться с кипой накопившихся документов далеко заполночь. И то только с теми, откладывать решения по которым не имелось ни малейшей возможности. Все же у Федоткина, с его-то опытом административной деятельности, текущая полковая бюрократия занимала гораздо меньше времени. А учитывая еще, что Воронов, заняв его должность, летать продолжал ничуть не меньше, чем когда пребывал в заместителях, то короткого зимнего дня для решения всех дел не могло хватить и в принципе. Хоть объявление вешай: «Срочно требуется опытный армейский бюрократ на должность зама!»

Мысли новоиспеченного комполка вновь вернулись к событиям истекшего дня. Второй за последние дни налет вражеской авиации на аэродром подталкивал к ускорению и так уже назревшего перебазирования полка на новый. Линия фронта сместилась далеко вперед, а местонахождение этого давно уже засечено появляющимися время от времени над нашей стороной вражескими разведывательными самолетами. С вполне ожидаемыми последствиями. Хотя за месяц с небольшим с начала наступления советская авиация с трудом, но завоевала локальное господство в воздухе, немцы все же продолжали летать. Теперь, правда, они сосредоточили свои поредевшие истребительные силы не на сопровождении ударных машин, которых, собственно, почти здесь и не осталось, а на попытках нанести противнику как можно больше потерь в самолетах. В том числе и с помощью ударов по его аэродромам. Благо, большая часть «Мессершмиттов» имела возможность подвесить при необходимости мелкие бомбы.

Стоянки истребителей на аэродроме были рассредоточены в соответствии с инструкциями и хорошо замаскированы, так же, как и полковые склады ГСМ и боеприпасов. Поэтому обошлось без особых потерь, хотя на нервы налеты все равно действовали. Надо бы найти новую площадку, да и нанести ответный «визит вежливости» на вражеский аэродром не помешает. Для профилактики… Правда, его местонахождение еще требовалось уточнить - в связи с отступлением немцы тоже меняли места базирования и предыдущие разведданные уже успели устареть.

Утро встретило полк малоблагоприятной для полетов погодой - нижняя кромка густых, полных снега облаков нависала до горизонта почти над самой поверхностью земли, чуть ли не касаясь вершин деревьев. Андрей затребовал метеорологический прогноз, но ничего утешительного не нашел - до завтра улучшения погодных условий не обещали. Заданий из штаба фронта не поступало - там тоже, наверное, уже получили сводку от метеорологов. Да и простого взгляда в окно было достаточно, чтобы сделать вывод о невозможности боевых вылетов на сегодня. Так что Воронов, оставив в полной готовности лишь дежурное звено, со спокойной совестью объявил личному составу полка выходной. Летчики могли отдыхать, отсыпаться и заниматься личными делами, а механикам и бойцам БАО предстояло готовить технику к перебазированию. Вопрос, только, куда? Андрей еще позавчера справлялся в штабе дивизии, но внятного ответа пока не получил. Недавно захваченный немецкий аэродром оказался заминирован по самое нехочу, и работы по разминированию еще даже и не начинались, поэтому этот вариант пока отпадал. Придется искать самим.

Воронов еще раз взглянул в небо. Хоть облачность и низкая, но ветра почти нет. На легком самолете, пожалуй, возможно рискнуть пробраться по узкому промежутку между лесом и белоснежным «потолком». Да и сесть поставленный на лыжное шасси биплан способен куда угодно. Идеальный вариант для поиска подходящей площадки под аэродром!

Андрей еще раз позвонил в штаб авиадивизии. Там ему сообщили примерное местонахождение перспективных площадок, замеченных с воздуха и координаты линии боевого соприкосновения, уточненные на сегодняшнее утро. А то залетишь еще… Но вот на стоянке его ждал облом. Единственный имевшийся в полку легкий учебно-транспортный биплан У-2 стоял с разобранным двигателем - на сегодня зампотехом была запланирована, оказывается, полная переборка мотора. А то он уже еле тянул и сильно плевался маслом.

Воронов, почесав в затылке, вздохнул и неохотно побрел на противоположный конец аэродрома. Там уже неделю, как расположились соседи - эскадрилья легких ночных бомбардировщиков, действовавшая отдельно от своего полка. Мало того, что пришлось сильно потесниться на не особо большом аэродроме, так еще и полк оказался женским. С соответствующими последствиями для уровня дисциплины в среде молодых горячих пилотов. Не то, чтобы Андрей был так уж против романтических отношений своих подчиненных, совсем даже нет, но это, к сожалению, постоянно сопровождалось нарушениями режима. А ведь им с раннего утра летать! Так что командиру полка такое соседство приносило только головную боль. И ко всему тому, при каждой встрече с командиром «соседок» Натальей Семеновой, довольно симпатичной, кстати, голубоглазой двадцатитрехлетней летчицей, Воронов отчетливо ощущал скрытую заинтересованность к своей персоне с ее стороны. Причем, явно не просто профессиональный интерес. Ну да, молодой симпатичный подполковник, с четырнадцатью звездами на борту самолета. Все понятно, и осуждать девушку за не выходящий, впрочем, за рамки приличий, интерес было нельзя, но только недавно женившийся Андрей не имел никакого желания заводить военно-полевой роман. Хоть серьезный, хоть мимолетный. Поэтому встречи с Семеновой его смущали и он старался сократить их до возможного минимума. Однако сейчас выбора не было и приходилось идти к голубоглазой «соседке» на поклон…

Полк ночных бомбардировщиков имел на вооружении самолеты По-2 - модернизированный вариант заслуженного учебного биплана конструкции Поликарпова У-2. На специально разработанную для военного применения модификацию установили два курсовых ШКАСа и пилоны для подвески реактивных снарядов или небольших бомб. /*ШКАС - скорострельный авиационный пулемет конструкции Шпитального и Комарицкого */ В задней кабине развернули сидение назад и снабдили второго члена экипажа еще одним, оборонительным, пулеметом. Также добавили предназначенные для ночных полетов приборы в кабину. В остальном это оставался все тот же простой и надежный биплан, способный примоститься на любом пятачке. Что Воронову сейчас и требовалось.