Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Еще раз к отцу моему приблизишься – не жить тебе, поняла? – голос Кристины срывался от ярости и страха. – Поняла, тварь?
Женщина затрясла головой.
Боря тряхнул ее.
– Ты поняла ее или нет?
– П-поняла! – она тихо заплакала. – Поняла, отпустите, пожалуйста! У меня ребенок!
– Ребенок у нее! – Ее слезы и прорывавшийся в речи провинциальный говорок еще сильнее взбесили Кристину. – Раньше надо было думать! Ты поняла, что нужно сделать? Поняла? – Она раскрыла сумку и демонстративно вытряхнула на землю содержимое: расческа, кошелек, косметичка, какие-то бумажки, бутылка с водой.
– Я порву с ним! Клянусь, сегодня же!
– Вот это правильный ответ! И без глупостей, поняла? Мне от тебя ничего не нужно – оставишь его в покое, и, считай, ничего не было! Поняла?
Женщина молчала, заливаясь слезами. Кристина наотмашь ударила ее по лицу.
– Поняла! Я никому ничего не скажу!
– Вот и отлично! – Кристина шумно выдохнула и, еще раз оглянувшись, дала Боре знак. Он толкнул женщину, и та рухнула на траву, рядом со своими пожитками. Не оглядываясь, Кристина помчалась со всех ног домой.
Осознание пришло в ванной, под шум воды. Какого хрена они натворили?!
Всю ночь она тряслась под одеялом. Отопление уже включили, но Кристина продолжала дрожать, не в силах согреться. Уверенность, что эта баба не станет доносить на дочь любовника, растаяла, как снег в апреле. А что, если расскажет отцу? Кристине, может, все и сойдет с рук, но Боре? Видела ли она его лицо?
К пяти утра в голову стали приходить совсем безумные идеи. Может, раздобыть ее номер и попросить прощения? Предложить все забыть?
Утром у Кристины поднялась температура. То, что из дома выходить не надо, немного успокоило. К десяти телефон стал жужжать из-за обеспокоенных эсэмэсок Бориса.
«Я болею. Все ок».
Через пять минут дописала:
«Давай расстанемся».
Телефон взорвался от эсэмэсок. Кристина вырубила его и уснула.
Отец вернулся с работы очень грустным, но наконец-то вовремя.
А через месяц родители развелись. Отец отдал квартиру маме и переехал в Сочи, где ему предложили работу, кажется, что-то связанное с логистикой. В день, когда они прощались на вокзале, от которого отходил аэроэкспресс, температура упала до нуля, и отец упорно поправлял Кристинин красно-черный шарф, который, как ни старайся, где-то да оголял шею и открывал ветру. Когда поезд отошел от платформы, Кристина постояла минутку, шмыгая носом, и побрела к метро.
И то ли показалось, то ли вправду она увидела боковым зрением эту женщину. Она стояла, прислонившись к огромной колонне, и смотрела вслед поезду. На секунду Кристина остановилась, но так и не повернулась, чтобы убедиться. Ускорив шаг, она почти побежала по платформе и скрылась в здании.
Татьяна Маркова. Шутка
Егор старался избегать прямых контактов с отцом. Обычно перекидывались короткими сообщениями: никаких эмоций, только о делах.
Так случилось, что после развода и разъезда родителей десятилетний Егор остался с бабушкой. Родители активно устраивали свою личную жизнь, а бабушка имела небольшой бизнес и трехкомнатную квартиру, в которой внуку досталась отдельная комната. Егору не слишком нравилось жить с бабушкой. Она постоянно заставляла делать не то, что он любил: то водила в художественную студию, то, параллельно с основной, в английскую школу. А любил Егор мечтать. Мечтать о том, как когда-то уедет и из бабушкиной квартиры, и из этого города, и из этой страны.
Мечты осуществлялись. После окончания школы Егору бабушкиными усилиями посчастливилось продолжить образование в США. Вернувшись в Москву, он, который теперь не только говорил, но и думал по-английски, с легкостью получил работу проектировщика интерфейсов в престижной студии дизайна. Осталось только слинять от бабушки. Накануне двадцатипятилетия, когда бабушка спросила, что ему подарить ко дню рождения, Егор неожиданно для себя выдал: «Квартиру». И квартира тут же появилась! Тут и родители впервые в жизни слились в едином порыве: мама дала денег на встроенную кухню, отец финансировал ремонт и руководил процессом.
Папе в жизни повезло меньше. В возрасте Егора у него уже была жена-студентка, четырехлетний сын, коммунальная квартира, в которой они с матерью занимали две смежные комнаты, а сосед-алкоголик – отдельную, брошенное высшее, зарплата, которой едва хватало на выпивку, постоянные семейные ссоры и полное отсутствие перспектив. Потом он, правда, выплыл. Открыл бизнес по продаже запчастей к мотоциклам Harley-Davidson. Стал прилично зарабатывать. Обзавелся новой семьей, но без новых детей.
Ремонт затягивался. Постоянно что-то не ладилось. Шла вялотекущая переписка о выборе краски для стен. Егор долго и обстоятельно подбирал цвет.
Он чувствовал, что папа раздражен его медлительностью, старался быть предельно конкретным, боясь испортить и без того непростые отношения. Он так и написал, что, в крайнем случае, готов оплатить покраску стен самостоятельно, но чуть позже, когда появится нужная сумма. И вдруг получил неожиданный ответ.
А МОЙ ЛИ ТЫ СЫН НАДО БУДЕТ С ПРИСТРАСТИЕМ ПОПЫТАТЬ ТВОЮ МАТЬ
«Попытать мать? С пристрастием? Не его сын? Почему не его? Как это – не его?» Мозг лихорадочно пытался связать концы с концами и не находил ответа ни на один вопрос. В голове забухало, как в тире без наушников. Взяв себя в руки, Егор немного помедлил и начал писать ответ. Как ему показалось, он подобрал правильные слова.
ЕСЛИ Я НЕ ТВОЙ СЫН ТО МЕЖДУ НАМИ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКАКИХ ОТНОШЕНИЙ С КВАРТИРОЙ ДЕЛАЙ ЧТО СЧИТАЕШЬ НУЖНЫМ
Еще раз перечитал текст, поставил в конце каждой фразы точку и нажал enter. Ответ ушел. Жизнь остановилась. «Так, наверное, получают инфаркт. Надо с кем-то поговорить», – сообразил он наконец.
– Hi! I’m Sarah. Can I help you?
– I have a problem.
– Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Где живешь? Учишься, работаешь?
– Меня зовут Гор. Мне 25 лет. Живу в Москве. Учился в США, штат Мичиган. Дизайнер.
– Что за проблема? Расскажи мне, Гор.
Егор стал сбивчиво, глотая английские слова, объяснять, как он любит папу, как всегда хотел быть на него похожим и всегда чувствовал себя недостойным… Да-да! Недостойным такого мужественного, сильного, успешного отца!
– Почему ты думаешь, что недостоин? – прервал его женский голос.
– Папа постоянно шпыняет меня. Его раздражают мои ошибки. Он меня презирает. А сегодня он мне написал, что я вообще не его сын! Что мне теперь делать?
Женщина немного помолчала и стала рассказывать ему о своем взрослом сыне и о совсем непростых с ним отношениях. Голос был мягкий, успокаивающий.
– Что тебе делать? Найди что-то, что тебе действительно нравится, и начни это делать. Что ты любишь делать после работы?
