Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Фамилии Рысина или Плетнева вам о чем-нибудь говорят?
— Нет.
— А вы не знаете, с кем встречался Саша после того, как вы с ним расстались?
— Расстались? Это слишком громко и красиво сказано. Он бросил меня, не успев подобрать, — с грустью произнесла Самсонова, закуривая очередную сигарету. — Думаю, он вернулся к Стелле. Это была его, как бы поточнее выразиться, перманентная любовь. Он, кажется, был весьма привязан к ней, хотя они никогда не жили вместе. Она замужем, в отличие от своих соперниц.
— Мария Григорьевна, а что вы все находили в нем? Чем он вас так привлекал?
— Думаю, тем, что он был ласковым, знал, что сказать женщине, обещал жениться, с готовностью переезжал к очередной даме, был с ней предупредителен, нежен. Не знаю… Он был мечтой. Так как же его убили?
— По нему несколько раз проехали колесами. Намеренно. Кто-то его крепко ненавидел. Как вы думаете, кто мог его убить: женщина или мужчина?
— Странные вопросы вы задаете! Откуда же мне знать? Но женщина — вряд ли. Какая женщина в состоянии разбить дорогую антикварную вазу? Вот и Саша был чем-то вроде этого. Да ни у одной женщины не поднялась бы рука.
— Но вы же сами говорили, что одна ваша знакомая собиралась навести на него порчу?
— А я думаю, что на самом деле она ходила к этой гадалке или экстрасенсу не для того, чтобы навести порчу, а чтобы приворожить Сашу и вернуть его. А другим врала, чтобы не выставлять себя полной дурой. Вот так.
— Вы можете назвать фамилию этой женщины?
— Могу, но что проку? Она уехала в Америку. Вышла замуж за иностранца… Причем все это произошло очень быстро. Никто и не ожидал. И не молодая, и не очень-то красивая, а вот нашла свою любовь. Она переписывается с одной нашей общей знакомой, сообщает, что у нее все хорошо, муж относится к ней отлично, она наконец устроила свое личное счастье. Так что, полагаю, искать ее бессмысленно — она не может иметь отношения к убийству Саши.
— А муж Стеллы? Он не мог убить его из ревности? Ведь многие в городе знали о связи его жены с Сажиным.
— Не знаю. О нем вообще мало что известно. Очень замкнутый человек, непьющий, ворочает миллионами и, говорят, несмотря ни на что, любит Стеллу. Может, он импотент?
После разговора с официанткой в «Английском пабе» Марк воспринимал Светлану Рысину уже как помятую и перепуганную копию Мерилин Монро.
Время, проведенное в камере предварительного заключения, превратило еще недавно роскошную натуральную блондинку, благоухающую свежестью, чистотой и духами, в озлобленное, с почерневшим лицом и грязными, спутанными волосами существо. Контраст оказался столь сильным, что Марк вызвал охранника, чтобы задать ему несколько вопросов, касающихся соседок Рысиной по камере. Тот подтвердил: он слышал, как женщины кричали, ругались, возможно, и дрались, но никто ни на кого не жаловался, все словно в рот воды набрали. И это при том, что лица у некоторых женщин разбиты в кровь, под глазами — страшные синяки, а у одной даже вышибли передний зуб.
— Я требую, чтобы меня выпустили отсюда! — прохрипела, давясь слезами, Светлана. — Меня заперли в какой-то гадюшник, где невозможно ни спать, ни есть, ни просто прийти в себя и собраться с мыслями! Я не знаю, кто убил этого парня в камышах, я его никогда прежде не видела, но чувствую, что вы, за неимением доказательств моей вины, обратитесь к испытанному приему — будете выбивать из меня признание! Так? Вот и приступайте! Немедленно! Бейте меня ногами прямо по голове, в живот, как это делают в камере! Удивительно, что у меня еще зубы целы!
— Светлана, вы на самом деле никогда не видели этого молодого человека?
— Нет, не видела!
— А у нас есть доказательства, что вы с ним знакомы и даже бывали вместе в хорошо известном вам ресторане — «Английском пабе».
— Это неправда!
— Но вас опознала официантка. Мы показали ей ваше фото.
— Ну и что? Она могла ошибиться!
— Вам никто не говорил, что вы похожи на Мерилин Монро?
— Говорили. Сегодня утром, когда я встала и посмотрела на себя в зеркало. Я не узнала себя!
— Я постараюсь перевести вас в другую камеру.
— Только с вами, Марк Александрович, — она горько улыбнулась разбитыми губами. Марк заметил родинку над верхней губой и подумал, что официантка могла ошибиться или же та, другая женщина, убившая Сажина, могла, собираясь с ним в ресторан, надеть светлый парик и изобразить родинку, чтобы стать похожей на Светлану Рысину и подставить ее по полной программе: и с рестораном, и с трупом в камышах.
— Вы когда-нибудь бывали в «Английском пабе»?
— Бывала.
— С кем?
— Не одна же! Много раз мы обедали там с Диной Плетневой. Днем недорого и хорошо кормят. А что — это преступление, за которое мне придется еще какое-то время сидеть в камере? За что меня здесь держат? За что?!
— На вашей машине — кровь убитого, — напомнил ей Марк. — Теперь и официантка вас опознала, сказала, что вы были там вместе с Сажиным.
— Конечно! Я его убила, а потом привезла на место преступления подружку, для разнообразия, чтобы не скучно было! Так, по-вашему, получается? — проговорила она устало. — Где мой адвокат?
— Насколько мне известно, у вас с вашей подругой, Диной Плетневой, один адвокат — господин Грушин. Вы еще не виделись с ним?
— Нет.
— Вероятно, он придет завтра. Советую говорить ему только правду, тогда ему будет легче строить защиту.
— А я и так всегда говорю правду! Меня мама хорошо воспитала.
— Значит, вы утверждаете, что в «Английском пабе» вы бывали только с Диной?
— Нет! Я не так сказала! Я бывала там много раз с Диной, но и еще кое с кем тоже. Разве у меня не может быть друзей-мужчин?
— У такой красивой девушки, как вы, не может не быть друзей-мужчин.
— Но с вашим Сажиным я не была знакома!
— Хорошо, с кем вы тогда бывали в ресторане?
— Со своими знакомыми.
— У вас есть сейчас парень? Вы с кем-нибудь встречаетесь?
— Встречалась. Его зовут Денис.
— Фамилию можете назвать?
— Семенец.
— Вы сказали: встречались. А теперь? Какие у вас отношения?
— Мы расстались.
— По какой причине?
— Потому что он — козел!
— А конкретнее?
— Вы не понимаете? Урод! Бабник! Он начал встречаться со мной, продолжая ходить на свидания к своей прежней девушке. Но бог его уже покарал: представляете, на него упала кухонная полка!
— А как вы об этом узнали?