в положении сидя у стены тоннеля и усиленно тёр виски.

— Подождите, подождите, я не с ними, я не с ними, — бормотал он сквозь сжатые зубы. — Я просто рыбак, просто рыбак…

Микель остановился над ним, подавляя желание зашибить человека, и заставил себя дышать ровнее, чтобы остыть. Вместе с остыванием пришла и боль, но она имела мало значения для ангела Императора, потому он обернулся в поисках Фиррис и, убедившись, что женщина жива, наклонился к подозрительному типу. Кучерявый светловолосый мужчина лет сорока на вид был худым и, кажется, даже в какой-то мере истощенным, с запавшими щеками и мозолистыми руками, которые в общем-то вполне могли принадлежать рыбаку, который каждый день таскает сети и тросы.

— Как тебя зовут и что ты тут делаешь? — поинтересовался сержант, готовясь в случае чего просто раздавить человеку голову.

— Матье, — выдавил из себя рыбак. — Матье Мирель. Он заставил меня, нас всех.

— Кто он? — нахмурился Микель.

— Ангел Ночи! — выдал контрабандист, подняв взгляд глубоко запавших глаз на десантника.

XXVI

Гавин вышел из палаты, в которую поместили серьёзно пострадавшего Янтаря, и выдохнул тяжело. Сложно было сказать, что тревожило его больше, то, что он мог остаться один среди сынов Кёрза, если бы единственный брат по крови погиб, или то, что он потерял бы единственного библиария, которого некем было заменить. А может, ему стало ясно, что на борту "Непрощенного Слепца" не осталось тех, с кем он мог серьёзно поговорить как с равным. Эпистолярий в коме, бывший первый капитан в Схоле Ангелорум на поверхности Фрации, второй капитан на больничной койке и всё еще восстанавливается, а Хранитель Тишины растерял уверенность в себе и выглядит так, будто сам нуждается в помощи. В такие моменты особенно хорошо понимаешь ценность близких и то, как важно самому иметь твёрдую опору под ногами. Магистр прислонился спиной к стене в полутёмном коридоре апотекариона, практически кожей ощущая гул машинерии, что поддерживала жизнь и помогала выздоравливать Ангелам Ночи, которым после событий на скитальце всё еще рано было возвращаться в строй. "Непрощенный Слепец" оставался их домом и опорой, и в то время, как магистр стоял в коридоре, по сути отдыхая, многие люди и сервиторы трудились, чтобы корабельная кузница начала выпускать не только боевую броню с боеприпасами и оружием, но и машины, без которых они, как орден, не могли отправиться в настоящее пекло боевых действий похода Канис. Точнее они могли, но связанные с этим риски были бы неоправданно велики, а Гавин не мог позволить своему ордену терять много до того, как он достаточно окрепнет.

Понимание ответственности приходило к Сорнери медленно, но неуклонно, и в одном демон на Соблазне Мечтаний был прав. Желания Гавина Сорнери сбылись. Он хотел полноты власти в ордене, хотел возможностей, которые может дать только положение магистра, хотел реализации своих взглядов, которые оказались возможны, даже точнее не возможны, а идеально подходили для реализации именно с этими братьями, и всё это было его. Теперь оставалось только правильно распорядиться полученным и исполнять свой долг перед тем, кто единственный мог сделать так, чтобы у него всё сложилось. Кто единственный имел силу, чтобы помочь магистру превозмочь демоническую отраву на том проклятом куске металла. Как же далеко Гавин казался сам себе от того, каким был еще пару лет назад.

Десантник усмехнулся на выдохе, покачал головой и оторвался от стены, планируя свои следующие действия. На планете всё еще действовали поисковые отряды третьей роты, проверяющие все места падения обломков скитальца, и на то, чтобы проверить всё, им понадобится еще не одни сутки. Побитые первая и вторая роты находились на флагмане и пока магистр предпочитал давать им восстановиться после боёв на скитальце. Четвёртая рота Тавлаана была разделена по городам-колониям Фрации, выполняя вспомогательную роль для сигниферов минорис, через которых орден держал связь с местными руководителями из числа простых людей. В теории можно было набрать братьев еще на одну роту, но кандидатов, удовлетворяющим критериям капитана, не было, потому это были просто отделения со своими сержантами, обязанностью которых пока была защита "Непрощенного Слепца" и тренировки военных пустотников ауксилии. Вероятно, этим отделениям казалось, что они наименее полезная часть ордена, и так оно и было, потому что в них вошли самые малоопытные братья, которых только предстояло обкатать в настоящем бою. Гавин однако сомневался, что в ближайшее время предоставится такая возможность, если только мрачные предсказания Тлена не сбудутся в худшем варианте.

Тлен предупреждал о том, что хаос и боль грядут на Фрации, и магистр был уверен, что так и будет. Предупреждения тёмного провидца всегда сбывались, по крайней мере в общих чертах, хотя в частностях он мог ошибаться. Иногда главе Ангелов Ночи хотелось иметь такой же дар, чтобы проще ориентироваться в будущем и потенциальных возможностях, но, глядя на оракула в моменты его видений, желание это пропадало, потому что безумие всегда кралось рядом с Хранителем Тишины, ставя его отдельно от братьев.

Было однако то, что он мог сделать, за исключением того, чтобы следить за процессами и направлять их в нужное ему русло. Глава ордена вывел на ретинальный дисплей карту судна с метками боевых братьев и, получив нужную информацию, пошагал к тренировочным залам. Через пять минут он бесшумно вошел внутрь, увидев порядка трёх десятков Ангелов Ночи. Большая часть из них занималась на тренажерах или спарринговалась в дуэлях, но четверо, которые были ему нужны, находились в клетке для спаррингов и сражались два на два. Апотекарий Гискард предпочитал полуторный меч, что выглядело бы странно для десантника его специализации в любом другом ордене, но здесь было нормально. Вместо того, чтобы ждать за спинами братьев, он мог и часто выступал наконечником копья, полагаясь на свою реакцию и знание физиологии противника, чтобы быть максимально эффективным. На его стороне сражался Фэдерик Дюа, задорный и оптимистичный десантник, после скитальца пришедший к использованию парных клинков и способный использовать окружение себе на пользу благодаря нестандартному мышлению и наблюдательности. С другой стороны их противниками были Базилий и Линдон. Первый вооружился булавой и щитом, второй длинным мечом, так что обе пары имели баланс атакующего и защитного потенциалов, и смысл их спарринга, как понимал его магистр, заключался в том, чтобы извлечь из своих сильных сторон максимальное количество пользы, при этом прикрыв недостатки друг друга. Хорошая практика, если вам придётся сражаться плечом к плечу, но сложная, потому что прочувствовать друг друга сложно и на это уходит уйма времени. А еще,