Донмэ, который перемахнул через забор и оказался на заднем дворе дома семьи Ко. Заметив Донмэ, Хэнран подбежал к господину и стал звать остальных слуг на помощь. Заслышав громкие голоса, Эщин с Хаман побежали выяснить, в чем дело. Кто-то из слуг нес факелы, кто-то – дубинки. Некоторые, в том числе и Хэнран, узнали Донмэ и были удивлены его визитом.

Слуга заслонил собой своего господина и, указав пальцем на якудзу, сказал:

– Его работа – выполнять все, что скажет ему Япония. От него не стоит ожидать ничего хорошего.

Сахон сердито посмотрел на Донмэ.

– Почему такой человек без приглашения явился в мой дом?

– Не столь важно, кто я. Вам необязательно это знать. Я здесь, чтобы передать вам кое-что.

Донмэ вытащил из-за пазухи и протянул письмо. Слуга подошел ближе и, осторожно взяв конверт, передал его господину Ко – одно из тех писем, что он разослал своим знакомым. Однако как письмо оказалось у Донмэ? Сахон удивленно посмотрел на визитера.

– Все письма, которые вы отправили, не дошли до получателей. Их все сожгли. Ко мне попало случайно уцелевшее письмо. Кто-то следит за вашей семьей. Пожалуй, это все, что я хотел вам сказать.

Ранее Донмэ нашел пытавшего его полицейского и начальника почты и заставил их встать на колени. После пары угроз они рассказали ему о причине, почему он должен был подставить Сахона. В качестве доказательства он забрал письмо Сахона, а затем проник в дом господина Ко.

– Ты правда думаешь, что я поверю словам человека, одетого в японскую одежду и по-разбойничьи проникшего в мой дом?

Донмэ сделал это ради Эщин, хотя знал, что ему будут здесь не рады. Но с недавних пор цели Эщин стали его целями; в конце концов, он взял у нее монету.

– Неважно, во что я одет. Я всегда на стороне того, кто платит, и с этого момента я служу Чосону.

Он развернулся и, перепрыгнув через стену, скрылся в ночи. Сахон выдохнул с облегчением и еще раз внимательно посмотрел на письмо. Он был удивлен и в то же время обеспокоен: если Донмэ сказал правду, то теперь его семье могла грозить опасность. Он все еще не знал, можно ли доверять Донмэ, но все-таки был склонен верить его словам.

– Они узнали про мои планы. Даже если я откажусь от задуманного, теперь меня все равно будут преследовать. Если бы он не принес сегодня это письмо, я бы отчаялся, думая, что все, кому предназначались письма, проигнорировали мою просьбу. Однако теперь я знаю, что письма просто не дошли. Надежда все еще есть. Послушай, попроси стрелка Джана тайно меня навестить.

Хэнран поклонился.

В голове Эщин крутились разные мысли и домыслы по поводу произошедшего сегодня. Однако она не знала, к кому может обратиться за ответами. В конце концов она вспомнила о Хине и попросила одну из служанок передать ей письмо.

Ку Донмэ перепрыгнул через стену моего дома и передал письмо дедушке. Я беспокоюсь о нем. Кажется, вы достаточно хорошо знаете Ку Донмэ, поэтому прошу у вас помощи. Пожалуйста, узнайте у него, что случилось. Мы не союзницы, но все же я прошу вас об этом.

Прочитав эти строки, Хина улыбнулась.

– Неужели она думает, что я все знаю? – прошептала Хина.

Внезапно в дверь ее комнаты постучали. На пороге стоял Донмэ.

– Занята? – спросил он.

Хина сложила письмо и пригласила его войти.

– Давай прогуляемся, и я куплю тебе красивую одежду. Спасибо, что позаботилась о Хотару, – сказал Донмэ.

– Если дело только в этом, то ты не только меня должен благодарить, – усмехнулась Хина.

Он не знал, что в тот вечер Эщин помогла обезвредить Судзуки, который охотился на Хотару.

– У меня и так много одежды, давай ты отблагодаришь меня по-другому. Расскажи, почему ты проник в дом господина Ко?

– Всё-то ты знаешь.

– Ты передал ему письмо. Что в нем было?

Донмэ был удивлен осведомленностью женщины и потому спросил, откуда ей известно о письме.

– Эщин рассказала.

В тот же миг выражение его лица стало суровым – как и всегда, когда кто-либо упоминал имя девушки. Хине было смешно и одновременно жаль Донмэ, так как она догадывалась, что с ним происходит.

– Она переживает, что Ку Донмэ мог сообщить ее дедушке нечто очень неприятное. Как много ты можешь мне рассказать?

– Передай ей, чтобы она ко мне заглянула. И я сам ей все расскажу.

– Ты же знаешь, я не могу просто стоять в стороне. Расскажи мне, и я решу, сообщать ли эту информацию Эщин.

– Ее помолвка действительно расторгнута?

– А ты бы этого хотел? – хитро улыбнувшись, спросила Хина, и Донмэ это немного разозлило.

– Нет. Потому что она будет еще дальше от меня.

– Думаю, все кончено. Хисон выглядел очень мрачным, когда уходил. Прямо как ты сейчас.

Донмэ помрачнел от таких новостей. Хина сделала вид, что не заметила его реакции. Увы, но она должна была ему это сказать. Погрузившись в свои мысли, он смотрел в никуда. В комнате повисло молчание, каждый думал о своем.

Император сидел на своем троне в большом зале. После того как Джозеф был убит, а Ли Ванык занял место министра иностранных дел, разум и тело императора слабели день ото дня. Казалось, еще немного, и Япония поглотит Чосон. Он забыл, когда последний раз высыпался, и никакие лекарства не помогали восстановить силы. Наблюдавший за императором Чонмун был очень встревожен.

Помощник как мог старался унять тревогу императора, но все старания были тщетны. Он рассказал императору о том, что Юджин принял их предложение и вскоре явится во дворец, чтобы заслушать императорский указ. От этой новости лицо императора просветлело, он будто бы снова мог дышать полной грудью. Как ни странно, посол США был единственным человеком, которому он мог довериться и который не пойдет на поводу у Ваныка.

Юджин стоял в военной форме перед императором. В торжественной обстановке император открыл и зачитал указ о назначении Юджина на должность инструктора Императорской военной академии.

– Как император Чосона я назначаю капитана морской пехоты США Юджина Чхве на должность инструктора Императорской военной академии.

Как только император закончил говорить, к Юджину подошел человек и протянул красиво украшенную коробку.

– В знак доверия его величество дарует вам национальный флаг. Примите дар и выкажите уважение.

– Благодарю вас, ваше величество, – шепотом подсказал Чонмун.

Юджин повторил слова Чонмуна и принял национальный флаг. Он бежал из Чосона еще мальчиком, и единственный флаг, который он узнал бы везде, – флаг США. Сейчас в руках он