Я пилила его еще минут десять, пока он не выдержал и не признался:

– Да узнал уже! Наумов он! Антон Васильевич! – сгоряча брякнул он и, как я поняла, тут же пожалел об этом. – Мне участковый это по номерам выяснил – у него же возможностей больше!

– Ну вот видишь! – обрадовалась я. – Можешь ведь, когда хочешь!

– Черт меня за язык дернул тебе это сказать! – посмурнел он. – Опозоришь сгоряча человека на всю страну, а вдруг совершенно напрасно? Может, он заслуженный работник МВД и его награды на китель не помещаются?

– Ладно! Не буду пока Злободневному звонить, – согласилась я, потому что у меня в голове возник совершенно другой план. – И Эдуард может зря проездить, вдруг наши сумасшедшие соседи присмиреют и будут вести себя как паиньки, и отец этого сволочного Жеки зря пострадает.

– Ну вот и умница! – обрадовался Сашка. – Давай наслаждаться временным покоем и решать проблемы по мере их возникновения!

Тут послышался гул нескольких автобусов, и мы, обеспокоенно переглянувшись, выбежали из дачи, чтобы посмотреть, кого еще нелегкая принесла. Тем временем машины остановились, и послышался голос Крякова:

– Ну вот вы и приехали на место! Сейчас я вам покажу ваши дачи, и отдыхайте на здоровье!

– Вот тебе и новая проблема! – хмуро сказала я. – Не пришлось ее нам долго ждать!

Между тем мы услышали в основном женские голоса:

– Какая прелесть! Тишина, покой, птицы поют!

– Да! Вокруг нетронутая, экологически чистая обстановка! Поневоле вспоминаются рассказы Тургенева!

– А вот мне пришел на ум Пришвин!

– Как же приятно будет в такой обстановке работать над диссертацией!

Голоса понемногу стихли – это вновь прибывшие разошлись по своим домам, и мы облегченно вздохнули.

– Слава богу! – сказала я. – Кажется, на этот раз повезло!

– Да уж, эти не будут орать непотребные песни, ругаться матом и гонять музыку во всю мощь динамиков, – поддержал меня Сашка.

День прошел как в сказке! Я копалась на грядках, Сашка читал в беседке, и даже летавшие вокруг мухи-гиганты и треск электростанции не могли испортить нам настроение. Ужинать мы сели в беседке опять-таки с Богдановым – он все еще не перебрался к себе домой, да и скучно одному ему там было, но нахлебником не был и каждый вечер привозил нам продукты, причем такие, какие мы никогда не могли позволить себе купить, так что в тягость он нам не был. Мы уже заканчивали есть, когда Сергей Сергеевич сказал:

– А вы что, не заметили, что у качка непривычно тихо, даже электростанция не работает?

– Неужели образумился? – с надеждой спросила я.

– Посмотрим! – пожал плечами муж.

На поселок снизошла блаженная тишина, и ничто не мешало нам, как когда-то, еще до нашествия Жеки с его компанией, сидеть в саду, любоваться звездами, вести неторопливую беседу ни о чем и попивать хорошее вино. Только издалека, из леса до нас доносилось заунывное пение бомжей – это они продолжали пропивать полученные у Богданова деньги.

В ту ночь мы с мужем долго не могли заснуть, да и слышали, как ворочался за стеной на диване Сергей Сергеевич, – нам всем явно уже не хватало шума, к которому мы так привыкли.

Утром я сквозь сон слышал, как Богданов, стараясь не шуметь, принял душ и, сварганив себе что-то на завтрак, уехал на работу, а потом повернулся на другой бок, чтобы еще поспать. Да не тут-то было! За окном раздался звук мощного автомобильного двигателя, и я, посмотрев на жену, которая продолжала сладко спать – ее пушками не разбудишь! – осторожно выбрался из кровати и, натянув джинсы, вышел посмотреть, кого это черт принес. Оказалось, что это была военная машина с кунгом, из которой споро выпрыгивали какие-то мужчины в камуфляже, на головах у них были защитные шлемы с пластиковыми забралами, а в руках – автоматы.

– Господи! – раздался сзади голос Маруси – видимо, этот шум ее все-таки разбудил, хотя не шел ни в какое сравнение с пушками. – Неужели этот гад Жека действительно ОМОН вызвал? И ты мне еще говорил, что его отец может быть приличным человеком! – возмущалась она. – Да какой же он приличный, если по первому же звонку своего сына-мерзавца сюда такие силы бросил? И это для того, чтобы разобраться с несчастными мальчишками, которых жизнь уже и так обидела!

– Вряд ли, дорогая, – возразил я. – Тогда бы они сразу к Квасниковке поехали, а здесь-то им чего делать?

– Вообще-то правильно, – согласилась она. – Но тогда зачем они сюда приехали?

– Поживем – увидим, – философски заметил я.

– А пошли посмотрим! – предложила жена.

Наскоро одевшись, мы поспешили на улицу, но странных пришельцев в камуфляже уже видно не было, да и военная машина с кунгом уже направлялась к воротам.

– Если бы это была операция, то она должна была бы их ждать, – заметил я.

– Значит, это что-то другое, но что? – спросила Маруся, а потом воскликнула: – А может, это они наших бомжей собираются отловить?

– Даже не смешно! – фыркнул я. – Против четырех бомжей такая толпа с автоматами? Нет, это несерьезно!

– А все-таки давай посмотрим! – предложила она. – Вдруг они их обидят?

На это я только и мог, что пожать плечами и в очередной раз удивиться поведению своей жены – я ведь видел, что эти бомжи осатанели ей, как сто тысяч чертей, но покорно пошел следом. Бомжей на месте не было, и ветер только легонько покачивал их пустые гамаки.

– Ну вот видишь! – сказал я. – Никто их не обидел! Они, наверное, на работу с самого рассвета отправились! А значит, и мне скоро мешки с мусором к контейнерам возить, чтоб им всем пусто было!

Мы уже собрались возвращаться домой, как в лесу раздались воинственные вопли и такие звуки, словно кто-то, причем явно не один человек, стрелял из оружия с глушителем.

– А пошли-ка мы быстренько домой! – скомандовал я. – Что-то не нравится мне здешняя нездоровая обстановка! Да нам и вообще не следовало сюда приходить! Вечно ты со своей жалостью к ближнему! Ох, и не доведет она тебя до добра!

Но мы не успели и шагу сделать, как из буйных зарослей кустарника вылетели начисто ошалевшие бомжи, чьи камуфляжи, которые они теперь постоянно носили, были забрызганы чем-то красным.

– Кровь! – прошептала Маруся и стала валиться на землю.

Я быстро подхватил ее на руки – благо она у меня следит за собой и весит вполне умеренно для своего роста – и собрался делать ноги из этого опасного места, как следом за бомжами выбежали пришельцы с автоматами в руках, которые на ходу орали:

– Вы куда? Стоять! Вы же мертвецы!

Бомжи дружно подняли руки и застыли на месте, а вот мне руки было поднять сложно – на них Маруся лежала, не бросать же ее на землю, да еще я понадеялся, что сразу стрелять эти военные не будут, а успеют разобраться, что к чему.