За последние несколько миллионов лет желудочно-кишечные тракты наших предков претерпели изменения. Они стали похожи не на пищеварительные органы человекообразных обезьян – с огромной, объемной толстой кишкой, подходящей для расщепления овощей и фруктов, – а скорее на органы хищников: не очень длинная толстая кишка, не очень хорошо подходящая для расщепления растительной пищи, желудок с высокой кислотностью и длинная тонкая кишка, предназначенная для извлечения питательных веществ из животной пищи8. Но это изменение коснулось не только пищеварительной системы: оно помогло развитию более продвинутого мозга. Эта идея в эволюционной биологии называется «гипотезой дорогой ткани». Вот как она работает: пищеварение – это процесс, требующий очень много энергии. На первый взгляд, оно вряд ли требует больше энергии, чем, скажем, марафонский забег, но вспомните о том, как вы наедаетесь на Новый год, а потом едва можете подняться с дивана. Эта внезапная летаргия и усталость связана в первую очередь не с триптофаном в еде, а с тем, что почти вся энергия вашего организма тратится на переваривание пищи, а не на работу мозга. Нашим предкам-гоминидам приходилось тратить много энергии, чтобы их кишечник переработал огромное количество жестких, волокнистых листьев и прочих частей растения.

Но со временем, когда пищеварительная система наших предков адаптировалась к рациону с большим содержанием животных продуктов – которые переварить намного легче, чем волокнистые растения, – организм мог уже не тратить так много энергии на переработку пищи. К счастью, эта энергия не ушла в никуда. Она была использована для развития более сложного мозга, который постепенно превратился в мозг современного человека, способного сочинять симфонии, писать романы и запускать спутники на орбиту.

Древние люди ели мясо со всех частей дичи, в том числе внутренности. Они разламывали кости и черепа, чтобы добраться до мозга9. Вас, возможно, передернуло от одной мысли об этом, но содержание докозагексаеновой кислоты в мозге животных выше, чем в самом жирном лососе, так что, в отличие от брезгливых людей XXI века, древние люди получали ДГК в достатке. Не забывайте, что животные, которых они добывали, были дикими, а не выращенными на концентрированных откормочных фермах, так что риск заразиться какой-нибудь инфекцией был ниже, чем сейчас.

Благодаря большому содержанию жиров (в частности, докозагексаеновой кислоты) в мозге поедание мозговых тканей помогало древним людям развить более крупный мозг и у себя, что сопровождалось увеличением размеров тела10.

Прогресс от наших доисторических предков до анатомически современного человека требовал ДГК; эта кислота и сейчас остается важнейшей составной частью мозга. Не забывайте: жиры – это незаменимые структурные компоненты любой клетки, а ДГК особенно много в мозге. Сейчас вы получаете сколько-то эйкозапентаеновой и докозагексаеновой кислот из еды или благодаря переработке альфа-линоленовой кислоты из растений, но по сравнению с тем, к чему адаптированы гены, унаследованные вами от охотников-собирателей, эти объемы совсем мизерны. Мозги современных людей примерно на 11 процентов меньше, чем мозги людей, живших до повсеместного распространения земледелия11. Возможно, причиной является именно недостаточное употребление в пищу ЭПК и ДГК.

Генетические изменения, которые улучшили нашу способность вырабатывать кислоты омега-3, произошли более 85 000 лет назад – до того, как люди вышли из Африки; более того, мутация, которая позволила получать больше ЭПК и ДГК из АЛК, скорее всего, и позволила людям вообще выйти за пределы первоначальной небольшой среды обитания в Африке, а затем и уйти дальше. Некоторые ученые даже называют это «веховым событием», которое сделало возможным быстрый рост популяции.

Подобные мутации сохранились у древних людей, оставшихся в Африке, но изменялись у популяций, которые заселили нынешнюю Европу и Азию. По причинам, которые мы скоро обсудим, у современных людей, живущих в разных местах мира, разнится способность перерабатывать альфа-линоленовую кислоту в эйкозапентаеновую и докозагексаеновую. Как мы уже говорили, все люди обладают этой способностью, но у одних она сильнее, чем у других.

Так что же случилось с древними людьми, которые вышли из Африки? Антропологи предполагают, что, выйдя из Африки, наши предки направились вдоль побережий, заселили Европу и Азию, а затем добрались и до Америки через перешеек, который в то время соединял современные территории России и Аляски. Поскольку они селились недалеко от берега, в их рационе было много еды, богатой ЭПК и ДГК12.

У современных европейцев и азиатов нет генов, отвечающих за качественную переработку АЛК в ЭПК и ДГК. Это случилось из-за того, что их предки не нуждались в такой качественной переработке, потому что жили в прибрежных районах и употребляли много пищи, богатой ЭПК и ДГК13. Не очень эффективная способность перерабатывать альфа-линоленовую кислоту в эйкозапентаеновую и докозагексаеновую сохранялась у людей во все эпохи, что говорит нам о том, что в эру палеолита они употребляли в пищу достаточно ЭПК и ДГК, чтобы выживать и размножаться, даже не будучи хорошими «переработчиками жиров»14,15. К сожалению, в стандартной американской диете мало ЭПК и ДГК, но мы до сих пор несем в себе гены племен, привыкших есть их в большом количестве. Прошло недостаточно времени, чтобы гены современных людей адаптировались и снова «научились» эффективно перерабатывать АЛК в ЭПК и ДГК. По этой причине, как мы уже говорили в первой главе, эйкозапентаеновая и докозагексаеновая кислоты должны считаться «условно незаменимыми».

Подведем итог: то, что наш организм умеет вырабатывать ЭПК и ДГК из альфа-линоленовой кислоты, вовсе не значит, что он умеет это делать достаточно хорошо, чтобы мы вовсе не испытывали в них потребности. Лучше всего будет получать определенные дозы этих кислот из пищи или высококачественных препаратов.

С. Бойд Итон и Мелвин Коннер, эксперты по палеолитической диете, отмечают, что хронические заболевания (болезни сердца, диабет 2-го типа и рак) и душевные расстройства вроде тревожности, депрессии и биполярного расстройства, терзающие современное западное общество, практически отсутствуют у современных охотников и собирателей, которые придерживаются традиционного рациона и образа жизни. Это верно даже для тех из них, кто доживает до 60 лет и более, так что нельзя просто сказать, что охотники и собиратели живут недостаточно долго, чтобы заболеть этими хроническими болезнями16,17. В индустриальном мире даже у детей диагностируют диабет 2-го типа, метаболический синдром и морбидное ожирение, так что эти проблемы вообще мало связаны с возрастом.