Сен-Ашель и Аббевиль древнейшие рубила способствовали установлению человеческой древности. Этот район известен множеством месторождений высококачественного кремня, и здесь существовала обширная традиция изготовления рубил. Именно в таком месте можно ожидать, что кто-то в доисторические времена начнет делать рубило, а затем экспериментировать, перейдя к изготовлению инструментов из отщепов. Во многих случаях такие эксперименты, по-видимому, связаны с ошибкой, когда в ходе обтесывания рубило ломалось. И действительно, в Каньи-ла-Гаренн были найдены древнейшие в Европе леваллуазские отщепы возрастом более 400 тысяч лет. Подобно тому, как зачаточные черты неандертальцев прослеживаются в окаменелостях в Сима-де-лос-Уэсос, в столь же древний период можно увидеть зачатки леваллуазской технологии того времени, но только в ограниченной области. Лишь 250 тысяч лет назад все тенденции – физическая форма, размер мозга, способность к долгосрочному планированию и техника леваллуа – объединяются и получают широкое распространение.

Почему этот новый метод обработки камня стал доминировать в неандертальской Европе, заменив по значимости рубило? В чем было его конкурентное преимущество? Во-первых, режущие инструменты меньше по размеру и их можно носить на большие расстояния. Кроме того, наконечники леваллуа можно надевать на копье, и есть свидетельства того, что неандертальцы использовали для этой цели красную охру. Из более поздних периодов есть свидетельства, что они использовали березовый деготь в качестве клея, а это требует еще большего количества производственных шагов и, следовательно, более длительного планирования.

Во многих случаях можно установить происхождение камня, из которого изготавливались орудия, использовавшиеся на месте. Таким образом ученые могут узнать, далеко ли от места стоянки располагались залежи материала, был ли необработанный камень привезен на стоянку или же его обтесывали рядом с месторождением. Мы также можем понять, использовались ли орудия, сделанные из определенных материалов, повторно, затачивали ли их заново или же выбрасывали, воспользовавшись раз или два.

В ряде неандертальских стоянок, подобных Ла-Котт, установлено, что камень из отдаленных месторождений был лучшего качества, чем из близлежащих. Кроме того, видно, что каменные орудия из отдаленных месторождений поступали на стоянки уже в виде отщепов или отретушированных орудий и повторно использовались более интенсивно, чем изготовленные из материалов, взятых поблизости. Техника леваллуа позволяла неандертальцам путешествовать дальше и с лучшими каменными орудиями, чем их предшественники. Археолог Стивен Кун развил эту идею, увидев в леваллуазских орудиях способность заранее планировать потребности в ресурсах и сопоставлять их с конкретными стоянками, что указывает на то, что неандертальцы были эффективными охотниками и собирателями пищи.

Леваллуазские орудия позволили бы неандертальцам добывать больше пищи, особенно из мигрирующих животных, что, в свою очередь, давало возможность повстречаться с большим количеством других групп, а это расширяло зону поиска возможных сексуальных партнеров. Увеличение связей также способствовало обмену идеями и технологическими новшествами. Таким образом, леваллуазские орудия одновременно требовали нового уровня предварительного планирования для их изготовления и имели огромные преимущества по сравнению с ручными рубилами и простыми отщепами, которые им предшествовали.

Каньи-ла-Гаренн и другие подобные стоянки показали, что технология леваллуа является самой ранней формой изготовления орудий из заготовки – предварительно обработанного ядра. Но были и другие. Столь же важным можно назвать изготовление лезвий. Было бы естественно предположить, что все каменные орудия с режущей поверхностью являются лезвиями, но на самом деле это технический термин, обозначающий удлиненные отщепы. Длина лопастей по определению должна быть как минимум в два раза больше ширины, кроме того, у них должно быть одно или несколько ребер, идущих параллельно длинным краям. Если исключить случайное везение, такие лезвия можно изготовить, только используя технику подготовленного ядра.

В течение многих лет считалось, что только человек современного вида впервые начал делать режущие орудия – лезвия, или острия. Но с недавнего времени все больше данных со стоянок по обе стороны Ла-Манша свидетельствуют о том, что неандертальцы на самом деле умели делать лезвия на очень ранней стадии, как раз тогда, когда технология подготовленного ядра начала набирать обороты. Отличие состоит в том, что Homo sapiens развил технологию дальше, используя более эффективные методы производства, и превратил острия в главное каменное орудие своего времени. Неандертальцы же известны в основном более широкими каменными орудиями, формой напоминающими ранние леваллуазские отщепы.

Если Германия известна ставшими классическими находками гейдельбергского человека и неандертальцев, то Франция прославилась вкладом в археологическую номенклатуру. По ее стоянкам были названы индустрии каменных орудий: ашельская, леваллуазская и мустьерская. Отчасти это связано с тем, что европейские неандертальцы обитали в основном на территории нынешней Франции, оставив много каменных орудий, честь классифицировать которые выпала французским археологам. С конца XIX века и по сей день французы относятся к исследованиям каменного века примерно так же, как к высокой моде или изысканной кухне.

Неандертальские инструменты, сделанные с помощью леваллуазских или нелеваллуазских методов, известны как мустьерские (по имени стоянки Ле-Мустье во Франции). Ле-Мустье – это скальное убежище в Дордони, где в начале XX века был найден хорошо сохранившийся скелет неандертальца вместе с орудиями. Благодаря этому открытию мустье долгое время считалось почти синонимом неандертальцев, хотя позже ученые обнаружили, что архаичные Homo sapiens за пределами Европы также изготавливали мустьерские инструменты, неотличимые от неандертальских. В пятой главе мы увидим, что ко времени своего появления в Азии и неандертальцы, и ранние люди современного вида делали похожие каменные орудия.

В любопытном примечании к истории Ле-Мустье, рассказанной Эриком Тринкаусом и Пэт Шипман в книге «Неандертальцы» (The Neandertals, 1992), говорится, что найденный первоначально в скалистом убежище скелет после раскопок много путешествовал, был продан Берлинскому этнографическому музею, а позже вывезен в Ленинград в качестве военного трофея[9]. Второй скелет неандертальца из Ле-Мустье, на этот раз детский, был утерян на многие десятилетия и вновь обнаружился в начале XXI века в коллекциях Национального музея предыстории в Лез-Эзи.

Мустьерские отщепы и наконечники (имеющие острый кончик) выглядят на удивление однотипными во всем обширном географическом и хронологическом ареале присутствия неандертальцев. За исключением некоторых особых, локализованных форм и различий в сырье было бы трудно отличить мустьерское каменное орудие, скажем, со стоянки двухсоттысячелетней давности во Франции от орудий стоянки в Крыму возрастом 50 тысяч лет. Отчасти из-за этого единообразия неандертальцев упрекали в ограниченной способности к инновациям.

Однако за этой поверхностной однородностью внутри мустьерских технологий существует огромная изменчивость, происходящая из-за различных способов расчленения ядра на отщепы и лезвия. Иначе говоря, у неандертальцев было много способов получить один и тот же конечный продукт, и ученые могут разглядеть закономерности в том, какие методы предпочитали в разное время и в разных местах. Комплексы каменных орудий из некоторых мустьерских местонахождений содержат один или несколько различных вариантов леваллуазских и даже других технологий подготовки нуклеусов. В других мустьерских памятниках леваллуа практически не