помогать Фрэнку в саду вместо моей мамы. Она очень любила ухаживать за розами. Хочу тоже научиться.

— Ну, конечно, дорогая…

Садовника маленькая Гертруда называла просто по имени. А как иначе называть молоденького парнишку с едва пробивающейся щетиной на юном лице?

… Как давно это было. Совсем молодой садовник, со временем превратившийся в плотного коренастого пожилого мужчину с залысиной и жирным брюшком. Добрейший из всех правителей Генрих, так искренне жалевший чужого ребёнка, ставшего для него родным.

Гертруда тряхнула головой, разгоняя мысли о давно и безвозвратно прошедших днях.

Хватит воспоминаний. Сейчас нужно думать, что она может сделать для спасения Адель. И все раздумья вели к одному: пока она томиться в четырёх стенах, ничего.

Побег. Единственный выход осуществить задуманное. Для этого без сообщника ей не обойтись. Точнее, без сообщницы. Тереза, вот кто поможет сбежать отсюда пленнице. Но как заговорить с ней об этом, если служанка теперь вечно хранит покорное молчание и оставляет дверь открытой за собой, приходя к Гертруде? Парочка королевских охранников никогда не покидают своего поста у дверей и даже не скрывают, как внимательно наблюдают за происходящим в самой комнате. Прислушиваются, не ведётся ли разговоров вопреки запретам великого Артура?

Интересно, она знает, что Адель в беде? Или это загадка для всего двора?

Старая служанка души не чаяла в Аделине. У Терезы не было собственных детей, и всю свою невыраженную материнскую любовь она щедро положила к ногам очаровательной рыжеволосой бестии. Покрывала любую шалость или провинность девочки, потакала всем её капризам. Украдкой приносила к той в комнату сладости и пирожки перед сном. Аделина плохо ела, за ужином ковырялась в тарелке с противным пудингом или мясным жарким. То ли дело, пирожное или кусок шоколадного бисквита! Гертруда иногда замечала, что у дочки и Терезы есть свои маленькие секреты. Но притворялась, что не догадывается о них. Пусть наслаждаются своей таинственной дружбой. Её это лишь умиляет и забавляет.

Итак, Тереза. Она заглядывает в комнату пленницы на несколько минут, принести еду и забрать ранее принесённые ею тарелки. Нужно сделать так, чтобы служанка пробыла с Гертрудой наедине подольше, и та успела ей всё объяснить и договориться.

Купание! Нужно устроить купание, Гертруда в самом деле давно не мылась, как следует. Пусть Тереза принесёт к ней в комнату большую лохань, а прислуга натаскает горячей воды. Она всегда помогала своей хозяйке искупаться. Поможет и на этот раз.

— Тереза, мне необходимо помыться. От меня скоро начнёт пахнуть, как от каторжанина.

Она заговорила с Терезой как можно более беззаботно, легко, чтобы та не заподозрила о коварном плане хозяйки.

Служанка промолчала, поджав губы и не глядя на Гертруду.

— Если боишься нарушить приказ короля, передай от меня это, как личную просьбу. Думаю, ничего предосудительного он в ней не найдёт, — добавила она в ответ на молчание.

Тереза забрала грязную посуду и ушла. А Гертруда стала ждать. Лишь бы та решилась и обратилась к Артуру с её просьбой!

Спустя пару часов, когда пленница начинала уже нервничать и волноваться, заметавшись по комнате, в двери завозился ключ. Дверь открылась, на пороге возникла Тереза. В руках у неё была большущая деревянная лохань, которую бедняжка еле втащила через порог. Следом за ней появился парнишка, помогавший на кухне поварам и кухаркам; с двумя бадьями, до краёв полными водой. Он опустил вёдра рядом с лоханью, при этом из одного из них вода плеснулась через края, по полу тут же растеклась лужица.

— Аккуратнее! — строго повысила голос Тереза на помощника.

А Гертруда обрадовалась. Наконец та посмела заговорить в присутствии своей хозяйки!

Дверь захлопнулась перед недовольными физиономиями маячивших у дверей стражников. Тереза молча помогла раздеться хозяйке, опустошила вёдра, наполняя водой лохань для купания.

— Тереза, ты знаешь, что произошло с Адель? — горячим шёпотом обратилась к ней Гертруда.

Та продолжала хранить молчание, намыливая мочалку душистым мылом.

Но Гертруда не сдавалась.

— Артур отправил нашу Адель прямиком в лапы Хитрых Лисиц! Я должна спасти свою дочь, и ты мне в этом поможешь…

Мочалка и мыло замерли в старческих сморщенных руках. Снова тишина.

Боится. До дрожи в коленях боится королевской немилости. Ещё бы! На кону её жизнь. А жизнь у каждого человека одна, другой не будет. Гертруда её понимала. Напрасно она затеяла этот риск чужой жизнью. Хотела спасти дочь, подвергая опасности преданную старую служанку…

— Что нужно сделать? — одними губами вдруг произнесла Тереза и как ни в чём не бывало принялась с остервенением тереть спину Гертруде.

……………

… Всё было продумано до мелочей. Верёвка, принесённая Терезой, надёжно спрятана и дожидается своего часа под постелью пленницы. Рядом с ней удобные дорожные башмаки. Они отлично подойдут для долгой дороги вместо атласных легкомысленных туфелек. Фляжка с водой, кусок холодной телятины и кусок свежего хлеба, тайно пронесённые служанкой к своей госпоже. Остаётся дождаться полуночи. Когда на город падёт кромешная тьма. Полнолуние давно закончилось, и это на руку беглянке.

Артур так и не удосужился навестить её в заточении, которое сам для неё же и придумал. Тем лучше. Сейчас она так взволнована, что может выдать себя с головой.

Часы на башне дворца пробили полночь. Пора. Гертруда соскользнула с кровати, и вдруг вспомнила другой побег. Когда-то они втроём; она, Артур и Эдвин, так же сбегали из стен дворца, отправляясь на встречу с привидениями заброшенной крепости. Как давно это было…

Верёвка оказалась толстой, с узлами пришлось немного повозиться. Гертруда обвязала ею несколько раз свою осиную талию, затем закрепила другой конец за выступ каменного подоконника. Подёргала, проверяя на прочность. Если верёвка не выдержит, случится беда. От окон её комнаты до земли расстояние приличное. Разобьётся — не спасёт дочь. Сломает ногу — не сможет уйти далеко. Обозлённый Артур тогда на месте её прикончит. Она уже не знала, что ожидать от нового него.

Всё-таки здорово, что подростками они так много лазили по деревьям и старым развалинам. Сейчас это пригодилось как нельзя кстати.

Гертруда села на подоконник, свесив вниз ноги. Фляга с водой и провизия на ближайшие сутки предварительно были пристроены в широком кармане серого дорожного платья. Правда, они несколько мешались, оттягивая карман и вместе с ним сам подол. Но деваться некуда. Ей потребуется много сил, чтобы преодолеть свой путь. Нельзя совершить его на пустой желудок и с пересохшим горлом.

Надо торопиться. Взгляд её глаз сам обратился к небу. Сколько звёзд! Где-то под этими звёздами её ждёт дочь, Эдвин…

Мысль о родных сердцу людях придала сил беглянке.