Осви.

Постепенно воспоминания о нём стали выгорать из её памяти, как выцветает и желтеет буйная листва на деревьях с приходом осенних холодов.

Но иногда перед её мысленным взором появлялись синие насмешливые глаза, что причиняло несказанную щемящую боль её израненному сердцу. Она устало гнала от себя прочь всё, что могло напомнить о нём.

Она почти о нём не думает, почти не вспоминает. Если бы не это «почти…»

… Только сейчас Гертруда поняла, насколько она устала. Ей хотелось, чтобы её обняли, сказали, что всё хорошо и будет ещё лучше. Она устала тащить на себе непосильный груз правления. Устала думать и переживать за всех. Устала быть одна…

Незаметно из глаз закапали слёзы. Что ж. Сегодняшним вечером она может себе их позволить. Никто не станет свидетелем её слабости. Сегодня она раз и навсегда прощается со своими глупыми мечтами об Осви. Больше она не станет беспокоить его даже в мыслях…

— Мамочка! Что случилось? Тебя кто-то обидел? Почему ты плачешь?

В комнату забежала Адель. Увидев опечаленную мать, она забралась к ней на колени, обняла за шею, стала осыпать поцелуями любимые глаза.

— Всё хорошо, Адель. Просто устала немного. Это пройдёт.

Всё проходит. Пройдёт и это. Нужно лишь немного времени и терпения.

И тем и другим Гертруда обладает в избытке.

Глава 53, в которой Северное море превращается в лужу

Впервые за долгое время Осви увидел сон.

Королю Хитрых Лисиц приснилась Гертруда. Во сне он наконец решился и обнял её, коснулся губами её губ. И она приняла его поцелуй, как само собой разумеющееся, закинув руки ему на плечи. Более того, он осознал, насколько она ждала его.

Осви проснулся, но радость, пришедшая к нему во сне, не прошла. И этой радостью была она, Гертруда.

Он больше не сомневался и не раздумывал. Осви точно знал, каким будет его следующий шаг. Нужно лишь дождаться утра.

… Северное море никогда не замерзает. А ещё, оно может показаться всего лишь лужицей, которую легко преодолеть, чтобы добраться до того, кого любишь.

Корабль отплывал в полдень.

— Я собрала Вашей Светлости пледы, чтобы Вы не замёрзли в пути. Корзины с едой уже готовы, — Мария знала, куда держит путь её король и не скрывала своего довольства.

— Как же я соскучилась по Аделине, — вздохнула она, проворно пакуя вещи в дорогу беспокойными полными руками.

— Надеюсь, что снова увижу эту непоседу в нашем замке.

— Мария, понимаю, что ты слушала меня, как всегда, невнимательно, и объясняю ещё раз. Я еду в Белые Лилии по делам. Ходят слухи, что их королева всерьёз решила заняться овцеводством. А помогать соседям — святое. К тому же, надо её поздравить с восхождением на трон. Лучше поздно, чем никогда, — ворчливо ответил Осви, досадуя на прозорливость прислуги.

— Конечно-конечно, — угодливо поддакнула та, не переставая хитро улыбаться, поглядывая на короля.

… Гертруда, как могла, постаралась забыть Осви.

Она снова занялась делами.

И наступил тот момент, когда она почувствовала себя свободной от всех мыслей о нём. Ей стало всё равно…

Она осталась абсолютно одна, ни одного мужчины больше нет с нею рядом. Отныне сама себе хозяйка. Её свободолюбивая бунтарская душа словно отрастила невидимые крылья у неё за спиной.

Только ей теперь решать, как жить дальше и поступать по велению собственного сердца.

Она с грустью вспоминала о мужчинах, коснувшихся её души. Гертруда понимала, что Эдвин и Артур когда-то поступили с ней плохо. Но её это больше не огорчало.

Ни один из них, любивших её когда-то, не сделал Гертруду по-настоящему счастливой. Что ж, снова придётся делась всё самой.

Они причинили боль и страдания, но им не удалось сломить её, укротить её нрав, погасить свет, никогда не потухавший в её глазах.

Благодаря им она стала той, кем стала. Ещё сильнее, мудрее и прекраснее.

И она искренне благодарна им за опыт и уроки, которые многому её научили.

В это утро она вышла в сад помочь укрыть Фрэнку розовые кусты от надвигающихся заморозков.

Пальцы мёрзли даже через перчатки, связанные из шелковистой шерсти тонкорунных овец.

Партию таких перчаток они уже предложили на рынок с соседями, и те быстро разошлись за ошеломляюще короткий срок.

Впереди зима, за которую наткут ярких ковров отменного качества.

Гертруда не сомневалась, — дальше их королевство ждёт процветание и богатство.

Её народ будет жить счастливо и в достатке.

А, значит, она тоже будет счастлива.

… А, где-то, в сотнях миль от неё, резво разрезая кормой своенравные морские волны и оставляя после себя весёлые брызги воды, шёл корабль.

На его палубе, крепко держась за перила, стоял Осви.

Из вечно пасмурного ноябрьского неба неожиданно показались тонкие солнечные лучи.

Король Хитрых Лисиц щурился от не по-осеннему яркого солнца и улыбался.

Он смотрел в бескрайний серо-голубой горизонт, но видел совсем другое.

Это был образ женщины с зелёными глазами, чуть хрипловатым грудным голосом и горделивой осанкой.

Самой сильной, упрямой и самой нежной и желанной из всех женщин, которых она когда-либо встречал.

Совсем скоро он увидит её наяву.

Он не знал, ждёт ли она его ещё.

Но точно знал, — его место рядом с ней.

Отныне и навсегда.