— Нет, потому что мы пойдем в обход.

— Но мы ведь не вторгаемся в какую-нибудь запретную зону? — с беспокойством спросил Вульп. — Там нет военного полигона или чего-нибудь в этом роде?

— О Господи, конечно, нет! — Гогошу уже начал раздражаться. — Я же сказал, что все дело в предрассудках! Не больше! Знайте, что до сих пор, если в этих местах кто-то по необъяснимой причине умирает молодым, ему в рот кладут дольку чеснока, прежде чем забить крышку гроба. Да-да, именно так! А иногда они делают и нечто большее! А потому давайте оставим этот разговор, пока я и сам не начал бояться Договорились?

— Я все время слышу это слово — зганы, — вступил в разговор Сет Армстронг — А что оно означает? Гогошу понял его вопрос без перевода.

— По-немецки это будет “Zigeuner”, так? А здесь их называют зганами. Кочевники! Люди дорог!

— Цыгане, — сказал, кивая, Вульп. — Мой народ.

Он обернулся и начал вглядываться в желто-туманный мрак верхнего этажа деревенской гостиницы, как бы проникая взглядом сквозь комнаты, расположенные за лестницей, и дальше — сквозь наружную стену здания. Казалось, никакие преграды не способны были помешать ему видеть серые горы Зарундули, возвышающиеся в нескольких милях от поселка и сурово глядящие в свою очередь на него, в то время как он сидел, обернувшись к ним лицом.

"Возможно, местные жители правы, и есть места, которые посещать не следует”, — подумал Вульп.

И вдруг не услышанный никем (разве что его собственным внутренним чувством, пробужденным сознанием) голос с мрачной и злобной усмешкой откликнулся на его мысли:

«Да, сын мой, такие места есть. Но ты придешь, Гео-о-орг, ты придешь...»

* * *

Поначалу восхождение показалось легким. Было уже почти пять часов вечера, и солнце неуклонно двигалось вниз, к окутанной туманом долине между горой Кодрумия и западной оконечностью гряды Зарундули. Однако Гогошу не сомневался в том, что они успеют до наступления сумерек добраться до развалин замка, где в проеме разбитой стены найдут себе место для лагеря, разожгут костер и поужинают, а потом лягут спать в окружении легенд.

— Я никогда не отважился бы на это в одиночку, — признался он, взбираясь по крутому склону по направлению к расселине в разрушающейся скале, — бог мой Да никогда в жизни! Но нас четверо — крепких, кровь с молоком мужчин! Так чего же нам бояться?

Шедший последним Вульп остановился, чтобы перевести слова охотника, и огляделся вокруг. Никто ничего не заметил, но выражение его лица при этом было весьма удивленным и озадаченным. Казалось, он узнал это место. Дежа вю? Он даже чуть отстал от своих спутников.

— Ну, а чего здесь можно бояться? — спросил шедший сразу за проводником Армстронг и повернулся назад, чтобы подать руку пыхтевшему и задыхающемуся Лаверне.

— Только собственного разыгравшегося воображения, — ответил Гогошу, по тону догадавшийся, о чем спросил его Армстронг. — Поскольку именно оно всегда готово вызвать в памяти не только призраков прошлого, но и множество земных зол настоящего. Да, человеческий разум — великая сила, и у него обширное поле действий и масса возможностей, чтобы вызвать в воображении самые дикие и невероятные фантазии. К тому же, зимой здесь иногда можно встретить одинокого волка, пришедшего со стороны северных Карпат. Но эти серые бестии не представляют опасности, если они не в стае, — добавил он, беспечно пожав плечами.

Старый охотник остановился возле самого начала расселины и оглянулся, чтобы посмотреть, как дела у остальных, шедших по его следам, людей.

Однако Вульп, обогнув уступ, двигался вдоль самого края скал, направляясь к тому месту, где они скрывались из вида за поворотом.

— Эй! — окликнул его старый охотник. — Куда это вы направились, Джордж?

Молодой американец оглянулся и посмотрел вверх, сосредоточенно наморщив лоб. Лицо его в тени скалы казалось при этом очень бледным.

— Вы избрали слишком трудный путь, друг мой, — эхом донесся его голос. — Зачем карабкаться по скалам, если можно просто идти? Здесь есть очень старая тропа, делающая подъем чрезвычайно легким. Возможно, этот путь кажется длинным, но он займет гораздо меньше времени. К тому же убережет от царапин руки и колени. Мы встретимся на полпути, я буду ждать вас в том месте, где наши дороги вновь сойдутся.

— Где наши дороги?.. — Гогошу поначалу был сбит с толку, но потом разозлился и язвительно добавил:

— Понятно... Вы уже бывали здесь прежде и ходили этой дорогой?

— Нет, — вновь эхом донесся голос Вульпа. Молодой человек уже скрылся из глаз. — Думаю, это просто интуитивная догадка, своего рода инстинкт.

— Еще чего! — проворчал Гогошу. — Инстинкт! Ну и пусть идет! — усмехнулся он, двинувшись вперед по расселине. — Скоро тропа оборвется, тени станут гуще, начнет темнеть, и тогда ему придется вернуться и проделать двойной путь. Помяните мое слово — еще немного, и за каждым кустом ему станут чудиться волки. Вот уж тогда он бегом побежит догонять нас.

Но он ошибся. Через час, когда дневной свет уже начал меркнуть, а путь их стал еще круче, они наконец выбрались на широкую площадку ложного плато и обнаружили там Вульпа, лежавшего на земле и беспечно жующего в ожидании их травинку. Казалось, он лежит там уже давно.

— Дальше идти будет уже совсем легко, — сказал он, приветственно кивнув головой.

Гогошу мрачно взглянул на него, Армстронг просто кивнул в ответ, но Лаверна был вне себя от ярости.

— Ты решил испытать судьбу, Джордж? — прорычал он. — А если бы ты потерялся?

Вульпа, похоже, удивило неприкрытое раздражение, звучавшее в голосе его приятеля.

— Потерялся?.. Я... Мне... даже и в голову не приходило подобное. Дело в том... что для меня все это вроде бы совершенно естественно и привычно.

Больше никто не произнес ни слова, и они позволили себе отдохнуть еще несколько минут — Что ж, — наконец произнес, вставая Гогошу, — еще полчаса — и мы на месте. Если, конечно, вы возьмете на себя труд указать нам дорогу, — добавил он ехидно, отвесив легкий поклон Вульпу Однако его сарказм не произвел впечатления Вульп пошел впереди, и оставшийся путь они преодолели без особого труда, достигнув предпоследней вершины гряды в тот момент, когда солнце скрылось за расположенным к западу хребтом Пред их взорами открылся чудесный вид: серо-голубые, окутанные туманом долины, вздымающиеся кверху горы, взлетающие в небо дымы из деревенских труб, отдаленные вершины скал, окрашенные уже не в золотой, а в серый цвет. Четверо мужчин стояли на самом гребне поросшей соснами узкой седловины между уходящими вдаль грядами скал.

— Нам туда, — указал рукой Гогошу, — мы поднимемся по этой лесной полосе, пока не достигнем ущелья. Вон там, где гора раздваивается, прилепился к скале...

— ...замок Фаэтора Ференци, — опередив охотника, договорил за него Вульп. Гогошу кивнул.

— Мы как раз успеем попасть туда засветло и разжечь костер, который избавит нас от непроглядной ночной тьмы. Все готовы?