– Ну и зря. – Проворчал Глеб, нехотя уступая проход. Больше он ничего придумать не мог. Не валить же девушку в койку. От природы скромник, Михеев сегодня и так совершил подвиг.

Галя усмехнулась и быстро вышла. Но Глеба страховали. Навстречу ей уже шел Дима Вязов, так же в форме офицера пожарной службы: – В десятом плитка. Постояльца нет, а плитка включена. Это уже не шутки. Идите за мной. – Строго приказал он, пропуская Галю вперед, затем оглянулся, и тоже подмигнул Михееву.

Через два часа «пожарники» закончили проверку. Главная администраторша умоляла не составлять акт из-за плитки в десятом номере.

– Вы уж извините, недосмотрели. Там живет пожилая женщина профессор. Ей всегда холодно. Знаете, как с этими учеными трудно. Вы у нас отобедайте, а акт не надо…

«Пожарные» дали себя уговорить и с удовольствием проследовали в ресторанную залу. Злополучную плитку они привезли с собой, и пока шло бурное обсуждение итогов проверки, унесли обратно в микроавтобус. Михеев быстро собрал свой чемоданчик, сообщил, что его вызывают в порт и, рассчитавшись за сутки, ретировался. Задание Ерожина он выполнил.

* * *

В Петербурге Андрон Михайлович в гостиницу не пошел. У него на улице Декабристов в знакомых обитала бездетная пара, и приезжий спокойно мог у них остановиться. Сергей и Тося Годановы радовались услужить москвичу, поскольку мама Сергея одиноко доживала на Новослободской улице в Москве, а Беньковский ее опекал. Опека заключалась в еженедельных визитах и в совместных походах в консерваторию. Старушка обожала музыку, но жила на пенсию и не могла себе позволить дорогих концертов. Заранее выяснив уровень исполнителя, и купив билеты, Беньковский ее сопровождал. Опекун сам был меломан, и эти походы его не отягощали, но питерскую крышу он заработал честно и благородно. Бескорыстно хитроумный благодетель ничего не делал и, конечно, не питерская квартира была причиной нежного отношения к пожилой даме. Дело в том, что Сергей работал корреспондентом в вечерней газете и много чего знал. А за возможность получить информацию Беньковский шел и на большие жертвы.

Путешествовал в Петербург он куда комфортней, чем в Новгород. Расстояния между городами небольшое, и путешественник нанял автомобиль. Садясь в машину, предупредил водителя, что должен по дороге готовиться к научному докладу и разговор ему помешает. Молодой парень кавказской наружности сообразил, что надо молчать и за три часа дороги не проронил ни слова, что дало возможность Беньковскому обдумать свои действия в северной столице. Размышляя, пассажир время от времени трогал золотой медальон в нагрудном кармане и чему-то улыбался.

Годановы ждали москвича к завтраку, и хоть он приехал в начале двенадцатого, хозяева за стол не садились.

– Ну, ребята, извините, малость не рассчитал. – Обнимая Тосю и Сергея, оправдывался гость.

– Ничего страшного, Андрон Михайлович. Сережа вчера до трех сидел над статьей и, только отослав ее в редакцию, залег. Сегодня в десять еле глаза открыл. Пока душ, потом прогулял Шарика, а тут и вы… – Щебетала Тося, уводя тявкающую дворняжку в чулан возле кухни. Сергей взял из рук гостя саквояж с плащом и выдал ему тапочки. Беньковский останавливался в доме Годановых не первый раз, поэтому сразу пошел в ванную, где на отдельном крючке для него висело три чистых полотенца – для лица, для ног и банное. В отличие от москвичей, которые бесцеремонно кормят визитеров на кухне, старомодные и чопорные петербуржцы считают, что друзей следует принимать в столовой.

– Значит, работаем по ночам? – Отпив из маленькой чашечки густой, сваренный по-турецки кофе, проговорил гость.

– Да, чтобы материал попал в сегодняшний номер, он должен в шесть утра быть в редакции. Теперь можно отсылать по электронной почте, а раньше на такси, да еще жди, когда мосты сведут. – Ответил Годанов, уминая бутерброд с ветчиной. Проснулся он горазда раньше, чем дипломатично сообщила москвичу Тося, и успел зверски проголодаться.

– Вам привет от Елизаветы Гавриловны. – Улыбнулся опекун, посмотрев левым глазом на Тосю, а правым на Сергея: – Матушка в добром здравии и норовила передать для вас посылку. Но грешен, не взял. Таскаться в Новгороде с гостинцами для питерцев – это уж слишком. Теперь все везде есть.

– Спасибо за маму. А вашу посылку она все же передала с проводником. Пирожков с брусникой нам напекла. Вот они на столе, угощайтесь. – И Сергей указал на вазу с материнскими пирожками: – Балует нас, как маленьких…

– Для родителей дети всегда маленькие. – Поучительно изрек Андрон Михайлович, но пирожок не взял. Он прикинул, что выпечке уже три дня, а не свежих продуктов Беньковский остерегался. Разговор за столом принял типичный для интеллигентов обеих столиц порядок. Поругали прездента, погоду и цены на бензин. Тося пожаловалась, что их дому грозит капитальный ремонт.

– Зря волнуешься. – Успокоил Сергей супругу: – После юбилейных бдений городская казна пуста. Какой ремонт? – И повернувшись к Беньковскому, спросил: – По делам или проветриться?

– Мне, Сережа, понадобится твоя помощь. – Глядя на Сергея в упор правым глазом, предупредил гость.

– Нужна, поможем. Что за дело?

– Давай позавтракаем, а беседа потом, – уклонился от ответа Андрон Михайлович: – Ты, Сережа не очень спешишь?

– Совсем не спешу. Сдав горячий материал, заработал выходной. Начальство проявило гуманность.

После завтрака мужчины перешли в кабинет. В доме не курили, но для Беньковского делали исключение. Он имел право дымить в кабинете Сергея. На время визита москвича кабинет отдавался ему. Андрон Михайлович достал пачку своих сигарок и смачно затянулся:

– Сережа, дело очень деликатное. У моих друзей случилась беда. У них погиб сын.

– К сожалению, это теперь не дво. Бандитов расплодилось много. Но все равно ужас! – Понимающе кивнул журналист. С подобными вещами он встречался ежедневно.

– Дело не в ужасе. Их чадо сам бандит и уголовник, и погиб он в тюремной больнице. Родители хотят знать подробности. А у них лишь черствая бумага.

– Это произошло у нас? – Тоном репортера уточнил Сергей.

– Да, в Питере. Вот тебе данные. – И Беньковский протянул Годанову листок: – Найди людей из охраны, кто работал в то время в Крестах, и врача, лечившего этого парня. Вынь из них все до мелочей.

– Постараюсь, – пообещал Сергей.

– Постарайся и не бесплатно: – Вкрадчиво улыбнулся Беньковский и потянул свою длинную руку в карман за бумажником: – Родители Эдуарда Кадкова люди состоятельные. Они выдали мне тысячу долларов на расходы. Держи пятьсот в качестве подъемных и действуй.

– Мне неловко брать с вас деньги. – Покраснел Годанов.

– Ты не у меня берешь: – Отрезал Андрон Михайлович: – Отнесись к моей просьбе, как к работе. Если нужно кого подмазать, не стесняйся, возмещу, понял?

– Вполне. – Сергей помялся и спрятал доллары в ящик письменного стола: – Тогда разрешите начинать?