криминалистами. Захрустели ветки, подошли двое: уже знакомый мужчина в годах и долговязый молодой человек – с рюкзачком и чемоданчиком.

– В поход собрались, Борис Львович? – оживился Куренной. – Как вышли на нас? Вроде не топтали тропинку.

– Еще как топтали, Вадим Михайлович, – отдуваясь, сообщил пожилой криминалист, – и сами этого не заметили… О, знакомые лица. – Эксперт протянул Павлу руку с длинными крючковатыми пальцами. – Виделись, но незнакомы. Шефер Борис Львович. А это Марченко – мой помощник. Поздоровайся с дядей, Марченко. Есть ощущение, что теперь нам часто придется это делать – в смысле здороваться… Так, и что у нас на сей раз? – Криминалист присел на корточки, покачал головой: – Ай, как нехорошо… Знакомая струна, очень знакомая. – Шефер покосился на Павла. – Мы, конечно, поработаем, уточним, но могу сказать с большой долей вероятности: Давида Марковича и его супругу, как и преподобного отца Мефодия, а также девушку на улице Тургенева убил один и тот же человек. Во всяком случае, одним и тем же орудием…

– Точно, это же Каплин, – досадливо поморщился Куренной.

– Не признали? – удивился эксперт. – Увы, долго жить уже не будет. Каплин Давид Маркович, а также его добрейшая супруга Надежда Соломоновна, царствие им обоим небесное…

– Вы их знали, Борис Львович? – спросил долговязый Марченко.

– Их многие знали. И даже наш майор Скобарь Юрий Евдокимович раскланивался с ними на улице. Общительные, доброжелательные, весьма эрудированные и воспитанные люди. Эх, Давид Маркович, как же вы так не побереглись? – Шефер переместился к женщине, приподнял ей голову. – Ну, здравствуйте, Надежда Соломоновна, как вы тут?.. – И стал разглядывать через стекла очков малосимпатичный след от удавки.

Подбежал возбужденный Саврасов.

– Вадим Михайлович, они точно на машине приехали! Метрах в сорока лесная дорога ответвляется от той, что идет по полю. Машина заехала в лес, ее загнали в кусты, чтобы не торчала на проезжей части, а сюда уж этих бедолаг пешком пригнали. Мог не заметить, но сломанные ветки привлекли внимание. Протектор у машины почти лысый, двигатель – так себе. Пока стояли, масло натекло – приличная лужа.

– Молодец, Саврасов, наблюдательный ты наш, – буркнул Куренной.

– Марченко, сходи посмотри, – поднял голову Шефер. – Пусть твой боец, Вадим Михайлович, проводит моего бойца.

Двое ушли, исчезли за кустами.

– Что знаете об этих людях, Борис Львович? – спросил Павел.

– Да, собственно, немного, молодой человек… – Медик невозмутимо продолжал свою работу. – До войны в городе работала небольшая ювелирная фабрика, на ней трудился наш герой. Не у станка, конечно, заведовал конторой при администрации. Отвечал за снабжение, за отправку готовой продукции, знал все, что производит фабрика, мог с закрытыми глазами описать любое изделие, произведенное предприятием. Перед войной произошла кадровая перестановка, и он возглавил отдел технического контроля. Компетентный был человек, умница, всезнайка. Жили вдвоем с женой, детей не завели. К себе людей не приглашал, но в гости ходить любил. И с партийными товарищами знался, и с исполкомовскими. Когда подошли немцы, Каплин с женой, разумеется, засобирались в эвакуацию. Фабрику закрыли, все ценное вывезли… Каплин вернулся из эвакуации восемь месяцев назад – в собственную квартиру на улице Ленина. Душенин – его старинный приятель – поспособствовал устройству Каплина в райпотребсоюз на незначительную должность с маленькой зарплатой. Да и правильно, – медик усмехнулся, – зачем людям вроде Каплина зарплата? Но числиться где-то должен, дабы не обвинили в тунеядстве. Жило семейство неплохо, супруга не работала. Посещали культурные мероприятия, отмечались в ресторане, питались исключительно с рынка и магазинов кооперативной торговли.

– Кто такой Душенин? – поинтересовался Горин.

– Директор Дома культуры. Думаю, вам, молодой человек, а также всем присутствующим, придется с ним поговорить. Личность в городе известная – местный, так сказать, светоч, приобщающий массы к культурной жизни.

– Вы тоже были в эвакуации, Борис Львович?

– Вы догадливый, молодой человек. – Мужчина рассмеялся. – Любопытно представить жизнь при немцах. На ум приходит только загробная. Евреев в городе было немного, сотни полторы. Половина уехали – в том числе ваш покорный слуга. Вторая половина, очевидно, думали не головой. Немцы расстреляли всех оставшихся в первые же две недели… Вы не будете возражать, если несколько минут поработаю? e6afab

– О да, Борис Львович, не отвлекайтесь.

Оперативники курили в стороне, наблюдали за работой криминалиста. Вернулся Марченко, стал что-то докладывать Шеферу. Потом они отвязали тела от дерева, стали их осматривать.

– Мутный был этот тип – Каплин, – сообщил, выбрасывая окурок, Шурыгин. – Лично незнаком, но слушки ходили. Перед войной его чуть не прибрали – вскрылись махинации на ювелирке. Но выпутался – талантливый человек во всем талантлив. Тогда отделением РКМ командовал Загорин Виктор Михайлович, царствие ему небесное. Загорина арестовали перед войной по делу филиала троцкистского центра, но до суда дело не дошло, скончался от инфаркта в камере. Тогда это дело быстро замяли, Каплин остался на свободе. Потом война, эвакуация. Вернулся, снова начал мышковать…

– Домышковался, – фыркнула Кира. – Точно припрятал золотишко – и наверняка еще до отъезда, не везти же его с собой в эвакуацию? Зачем он вернулся в нашу дыру? Такие ищут, где сытнее и теплее. Вернулся, значит, имел причину. Снова собирался свалить – теперь уже не с пустыми руками, ждал подходящего момента. Но кто-то его опередил, хитрее оказался…

Медики закончили осмотр минут через десять. Подошел Шефер, достал сигарету. Куренной щелкнул зажигалкой. Криминалист с наслаждением затянулся, забыв поблагодарить.

– Что вам сказать, друзья мои. В этом лесу вы улик не найдете, попытайте счастья в доме Каплиных – их оттуда привезли. Мы с Марченко свою работу сделали. Ориентировочное время смерти восемь часов назад, плюс-минус час. Разложение уже началось. И лесные букашки на них неплохо посидели. То есть сюда их привезли в районе трех-четырех часов ночи. Добавьте время на беседу, доставку… выходит, домой к ним пришли в районе двух. Город уже спал. Жертвы избиты – под одеждой синяки и гематомы. Плюс то, что мы видим на их лицах. После беседы их задушили. В какой последовательности, сказать не могу. Вокруг места происшествия следы как минимум трех человек. Но обратите внимание – они не дураки, все были обуты в кирзовые сапоги. Степень истертости подошв, я бы сказал, средняя. Размеры – ни карликов, ни великанов. У Давида Марковича отбит левый бок – били сапогом, а его рвало кровью. Что сказать о преступниках? Ничего не скажу – не люди они, звери. Крепкие, получающие удовольствие от пыток и убийств. Думаю, добились чего хотели – ну, вы меня понимаете…

– Что по машине, Борис Львович? – спросил Куренной.

– А я знаю? – простодушно отозвался Шефер. – Ищите свидетелей – не так уж часто