• В 1924 году врач Дж. Э. Баркер выдвинул гипотезу о том, что рак возникает из-за дефицита витаминов [7], на что другой врач, Андреа Рабальати [3], ответил, что питание в целом играет более значимую роль. (Так как вскоре было обнаружено, что питание включает в себя множество комбинированных витаминов и других веществ, работающих синхронно, любое предположение о том, что рацион играет роль в развитии рака, является аргументом в пользу многофакторных причин и поддерживает конституциональную теорию заболевания.)

• Как в 1907, так и в 1912 году Р. Расселл подчеркивал множественные причины рака. Хотя он назвал употребление животного мяса одним из ключевых факторов, он предупреждал, что «мясо животных само по себе без других стимуляторов не обязательно вызывает возникновение рака» [8].

Как мои собственные экспериментальные данные, так и другие свидетельства обычно согласуются с последним пунктом у Расселла. Корреляция между употреблением животного белка и риском развития рака очень велика, но уравнение не сводится к элементарной формуле «животный белок = заболевание». (Иногда люди возражают против этого выдуманного довода, но они не совсем точно отражает мою интерпретацию.)

В то же время потребление животного белка оказывает как прямое, так и косвенное воздействие на развитие рака. Один из косвенных эффектов употребления большего количества продуктов животного происхождения состоит в том, что человек ест меньше растительной пищи, в которой содержатся антиоксиданты, клетчатка и другие защитные питательные вещества, способные препятствовать развитию рака [9]. Вспомните комментарий о составе питательных веществ, включенный во введение и хорошо иллюстрирующий данную мысль. Таблица вновь приводится здесь. В частности, обратите внимание на фактическое отсутствие критически важных антиоксидантов, сложных углеводов и витаминов из продуктов животного происхождения (за исключением небольших количеств антиоксидантов и витаминов, которые иногда встречаются в тканях животных, недавно потреблявших растительную пищу).

Состав питательных веществ*

* Для обработанных продуктов данные разнятся, но, скорее всего, цифры хуже

В отличие от хирургического подхода, который поддерживает местную теорию заболевания, питание, как фактор конституциональный, является гораздо более сложным процессом. Те, кто ратует за роль питания в процессе зарождения или предотвращения онкологических заболеваний, вынуждены принимать во внимание некоторые обстоятельства. Это явственно выражено в большом количестве особенностей (и даже неуверенности), отраженных в ранних работах по теме. По словам Фредерика Хоффмана [10], в 1921 году врач Люциус Дункан Балкли[59] признавал питание причиной возникновения рака, но также предупреждал, что «чтобы понять и правильно лечить системное раковое заболевание, необходимо очень широко рассматривать сложные процессы, относящиеся к метаболизму и питанию» [11]. В 1923 году даже сам Хоффман сомневался, «может ли один «фактор» быть причиной раковых заболеваний, поскольку гораздо более вероятно, что причиной является множество обусловливающих обстоятельств» [12]. Он вновь подтвердил свою приверженность этому взгляду в 1924 [13], 1933 [14] и 1937 годах [10]. Хоффман также ссылался на Бернхарда Фишера-Васельса, директора Патологического института имени доктора Зенкенберга (Франкфурт), который в 1935 году подчеркивал сложность питания. Вышеупомянутый Уильямс также признал важность многофакторности онкологического заболевания [15]. В 1908 году он выступал против идеи простых решений (например, химиотерапии, которая как раз стала использоваться в то время), когда перед нами стоят настолько сложные биологические вопросы. И конечно же, «избыточный» рацион, о котором он так много писал, включал бесчисленное количество питательных веществ, взаимодействующих между собой в невероятно сложных причинно-следственных связях.

Таким образом, можно сказать, что исторически сосуществовали две несовместимые теории. Однако они несовместимы не на всех уровнях. Например, можно было бы рассматривать рак в качестве конституционального заболевания, но все же бороться с опухолью, проводя операции, особенно в тех случаях, когда имеются достаточные доказательства того, что удаляемый рак автономен, как, например, в случае доброкачественных или не метастатических[60] опухолей. Различие заключается в том, как человек видит причину этого заболевания и как он действует после проведения операции. Те, кто поддерживал местную теорию, сосредоточивались на том, чтобы избегать в окружающей среде конкретных факторов, вызывающих рак, будь то токсичное химическое вещество (яд), вирус или рана. Удаленную опухоль они считали победой над раком. Они не относят питание к важным составляющим для предотвращения или лечения заболевания. Напротив, последователи конституциональной теории также стремились избегать токсинов и вирусов в окружающей среде, но по множеству других причин, не связанных исключительно с раком. Однако, помимо этого, после операции они также уделяли внимание стратегиям, направленным на изменение первопричин возникновения рака, таких как питание.

Полное принятие конституциональной теории и безоговорочное следование ей в значительной степени снижает вариативность применения каких-либо местных протоколов лечения. Таким же образом полное принятие местной теории подразумевает исключение протоколов конституционального лечения, даже в качестве дополнительной меры. Подобно тому, как абсолютное превалирование конституционной теории ставит под сомнение необходимость в протоколах местного лечения, слепая приверженность местной теории снижает вероятность обращения к конституциональной теории происхождения и лечения заболеваний. Ограничивая врачей-онкологов рамками только одной из точек зрения, мы неизбежно урезаем широту и разнообразие доступных вариантов лечения, что наносит большой ущерб обществу.

Как минимум на протяжении 100 лет две теории о причинах возникновения рака боролись за главенствующую роль, но, вероятно, это противостояние длилось даже дольше, учитывая конкуренцию основополагающих убеждений и предположений каждой из сторон. Еще в 1784 году Бенджамин Белл[61] из Эдинбурга утверждал, что рак груди – это местное заболевание, которое лучше всего лечить хирургическим путем [16]. С таким утверждением не согласился в 1816 году врач Джон Абернети, а на протяжении того же десятилетия против выступили Уильям Ламбе [17, 18] и Джон Говард [19]. Абернети высказал мысль о том, что «своевременная и хорошо проведенная операция не принесет ничего, кроме позора, если болезненные склонности конституции будут активными и сильными» [2].