Выходим из дома с сумкой в семь часов вечера плюс минус четверть часа. В подъезде делаем глоток водки, не запивая и не закусывая. Отправляемся к ближайшей школе. Около школы осматриваемся и открываем первую банку пива. Делаем большой глоток. Если школьный двор не огорожен или ворота отперты, заходим на территорию. Если школа закрыта, идем по периметру вправо от главного входа. Ищем первый артефакт.

Это может быть любой предмет, кроме окурка или спички. Окурок или спичка артефактом быть не могут. Еще чего, артефакт! Кстати, закуриваем, если хотим. Предмет, который мы ищем, — скорее всего пуговица, обычная школьная пуговица, отлетевшая в результате драки, или выброшенный ластик, или сломанный карандаш, или любая другая вещественная ерунда, напоминающая о школьном аде; о царстве ежеминутного, ничем не стесненного угнетения человека человеком, а этого угнетателя — еще и учителем. Причем учитель тоже ужасно угнетенная профессия. Может быть, самая угнетенная. Денег мало, дома свои дети, которых видишь редко (ищем, ищем! Смотрим под ноги!), сапожник всегда без сапог, мужа чаще всего нет, жена ненавидит. В школе всегда пахнет страхом, отчасти уборной, но страх и уборная вещи связанные. В школьных уборных курят или изобретательно мучают друг друга. Нет, пожалуй, мы не курим. Выбрасываем сигарету. Артефакт нашли? Что ж вы так? Вас, наверное, в школе били, и правильно дела ли. Считается ужасно стыдным признаться, что вас не любили в школе. Делаем второй глоток пива. Нашел? Нашел, я тебя спрашиваю? Уроки сделал? Портфель собрал? Зубы почистил? Умер? Бери первую попавшуюся вещь, хоть втоптанную в землю крышку от бутылки, и пиздуй отсюда, говнище ни на что не годное.

Так проходим мы первую стадию и делаем глоток водки.

Идем мы отсюда в магазин, ближайший к школе, непременно промтоварный, ни в коем случае не продовольственный. До известного момента, напоминаю, мы ничего не едим. Около магазина допиваем первую банку и выбрасываем. По-моему, уже немного легче. Перед входом три раза поворачиваемся вокруг своей оси по часовой стрелке. Что подумают, неважно. Они сами сто раз на дню делают вещи гораздо более идиотские. От входа поворачиваем направо. Покупаем любой металлический предмет стоимостью от 30 до 500 рублей. Больше 500 не покупаем. Маникюрные ножницы? — отлично, наперсток с изображением Великого Новгорода? — я всегда в тебя верил. Кладем в целлофан. Выходим из магазина, ни с кем не разговаривая. Это важно. Если нас кто-то встретил и узнал, не оборачиваемся, на вопросы не отвечаем, попытки хватания за руки с негодованием отвергаем. Выходим. Три раза поворачиваемся против часовой стрелки, запирая портал.

Идем в подворотню и тихо, осторожно делаем глоток водки.

Заходим в ближайший продовольственный магазин. Покупаем кусок колбасы весом в 150 (примерно, но не более 200) граммов. Не едим! Мы вообще, повторяю, сегодня не едим. Выходим из магазина. Отдаем кусок первой встречной бродячей (ни в коем случай не хозяйской!) собаке. Саму собаку не трогаем. Все эти собаки говно. Они только изображают доброту и несчастность, а сами готовы любого затравить, закусать до смерти, особенно ночью, и нападают всегда только стаей. Вспоминаем дорогого любимого друга, которого давно не видели. А почему мы так давно его не видели? Потому что это они его загрызли. Что? Смешно? Забавен нам абсурд нашей собственной злобы? А почему же мы тогда думаем о других все только худшее? О бедной, доброй бродячей собачке, которую вышвырнули на улицу злые люди, почему мы так ужасно сразу думаем? Где та собачка Рыжик или как ее там, которая жила когда-то у вас во дворе, когда вам было семь лет? Тогда еще жалели таких рыжиков, другие были люди, другое время. И где та старушка, которая кормила этого Рыжика? Умерла, и могилка заросла, потому что некому прийти к ней на могилку. Открываем вторую банку пива. Выливаем половину в ближайшую лужу. Половину, я сказал! Остальное выпиваем по возможности залпом. Где теперь все старушки, и все собачки, и все воробьи? Там же, где и ты будешь. Вот уже и темнеет значительно раньше, чем в июне. Август завтра, ты помнишь? Ты помнишь вообще, что такое август? Последнее цветение, страстное, невыносимое напряжение. Иди быстро в ближайший сквер. Быстро, я сказал! Проходим в сквер, садимся на лавочку. Осторожно, чтобы никто не видел (хотя уже почти темно), достаем бутылку водки и делаем два резких глотка. Закуриваем, если хотим. Пустую бутылку кладем к другим артефактам. Подходим к ближайшему дереву. Лучше, если это береза, но сгодится и липа. Аккуратно (ему же больно! Всему живому больно!) отрываем кусок коры. Помещаем к артефактам. Ссать хочется? Терпим. Если очень хочется, то не терпим. Но лучше, если не хочется. Если не хочется — ты все делаешь правильно.

Идем к ближайшему фонтану. Если далеко, то едем. Фонтан обязан быть, не может быть, чтобы летом не было фонтана. Подбираем монетку. Если нет рядом с фонтаном (хотя обычно есть), то в фонтане. Кладем монетку к артефактам. Не забываем, у нас есть еще бутылка красного, целый летний месяц август и жизнь впереди. Осторожно открываем бутылку красного. Не пьем. Стоим, пережидаем. Берем монетку (не из артефактов, свою), подаем ближайшему нищему. Пережидаем благодарности, если много, и проклятия, если мало. Делаем ТРИ больших глотка красного.

Дальше внимание, дальше надо думать. От асфальта идет тихий вечерний жар. Мы вслушиваемся в шорох шагов, стук каблуков, визг дальнего мотоцикла, смех парочек, порочных, глупых, ничего святого, представляем все эти парочки голыми, брезгливо отворачиваемся. А потом еще дети пойдут, вообще ужас. Пристально осматриваем всю эту локацию. Выбираем один дом, который кажется нам наиболее приличным, симпатичным. Может быть, дело в окнах, которые горят более гостеприимно, а может, нам чем-то нравится архитектура этого странного здания. Может быть, это даже кинотеатр. Где фонтан, там и кинотеатр. Подходим к этому зданию. Что там — неважно. Важно, что у двери мы кладем кусок коры, оторванный в сквере. Нагибаясь, видим пятый артефакт. Да, да, это именно то, что нужно. Берем его и идем к ближайшему водоему.

На берегу водоема — будь это даже пруд, хотя лучше бы река — допиваем вино и аккуратно разбиваем бутылку. Допускается разбивать в пакете, чтобы не рассыпались осколки. Пакет с осколками кладем в урну. Один осколок кладем в пакет к другим артефактам. В наших действиях нет ничего странного. После всего, что мы выпили, странного нет вообще уже ничего, уже ничего вообще странного нет. Уже все не странно. Все уже так, как надо.

Идем в ближайший двор, находим песочницу. Пакет с артефактами зарываем в песке. Садимся на детскую горку, запрокидываем лицо и в зависимости от погоды смотрим на звезды или ловим губами струи дождя. Тихонько воем. Невыразимо прекрасен пустой детский городок летней ночью.

Пьем черносмородиновый сок.

Хорошо мы нахуячились, верно?

Сегодня мы должны выучить наизусть стихотворение. Это несложно, но совершенно необходимо. Деньги бывают только у человека с хорошей памятью.

Стихотворение берем короткое, прямо относящееся к наступившему месяцу.

Сиятельный август, тончайший наркоз.