сказки слушать нам некогда. Тем более — на пустой желудок! — с угрозой в голосе процедил Батя.

— Да какие сказки? Господин воин!

В беседу взрослых внезапно встрял Макс:

— Это правда не сказки! У нас по деревне как-то бродил один!

— Ты сам видел? — подал голос Лайонел.

— Нет. Но отец нас всех в одной комнате собрал, в окно шкаф выставил, а дверь кроватью подпёр. Снаружи пару раз что-то звенело очень громко… Ну… Как кузнечик! А мы аж до следующего утра с ружьём просидели.

Внезапно для всех начал рассуждать и Кеншин:

— Жнецы, или, как вы их называете, жатвеники, забирают только порченный урожай или больную скотину. И да, Макс прав, они не задерживаются на островах дольше суток.

Кажется, городского голову смутила дерзость степняка. А от необходимости с ним спорить, на лбу выступил пот.

— Как же! Не задерживаются! Месяц уже гнездо себе там вьют! Посевы пожрали, листву с деревьев обнесли, даже траву под корешок выстригли, гниды! — бургомистр едва слышно стукнул по столу пухлым кулачком, но тут же и погладил лакированную поверхность. — Больше ни одной собаки в городе нет! Народ свиней и коз в дома загнал, у кого выжили! Половину остатков прошлогоднего урожая пожрали! А этого года знаешь, как собирать пришлось? Знаешь?!

Андрэ переводил взгляд от одного воина к другому. Те молчали.

— На одной грядке — баба раком стоит, картошку спасает! А на другой, через рядок, эта тварь мордой землю вспахивает, что твой кабан! Выкапывает, да не всё жрёт! Выбирает! А потом ещё и ведро у бабы отберёт! Мол, зачем копать, когда тут уже всё сделано?!

— Так я и говорю, они здоровые растения и животных не трогают. Пускай бы выбирали…

Но городской голова не дал договорить:

— Почти весь амбар пожрали! Что ты думаешь, порченное я там хранил?! А в дома им зачем ломиться?!

— Так, стоп! Вот это уже точно перебор! Я даже сказок не слышал, чтобы жнецы по домам ходили!

ЦОК! ЦОК! ЦОК!

Глаза бургомистра округлились, а наёмники, все как один, обернулись к окну.

Снаружи, на беседующих мужчин, таращились два огромных полностью чёрных глаза.

ЦОК! ЦОК! ЦОК!

Глава 8

Сгорбленное гуманоидное существо склонило голову и принялось долбиться лбом в незримую преграду. Не понимая, что же может не получаться, жатвеник, а это был именно он, стал прерывисто крутить головой. Но изучение мокрых разводов на стекле не навело его на какие-либо умозаключения и стук повторился.

Особь была полностью голой, если так можно говорить о бесполом жуке-переростке. Ни в паху, ни на груди, не было ничего, кроме гладкой кожи телесного цвета. Хотя, будет уместнее называть это не кожей, а хитином, потому что на вид она плотная и не эластичная.

Первым пришёл в себя Батя. Старый волчара вернулся к чаю, громко сёрбнул и заявил безапелляционным тоном:

— Две телеги леса!

Бургомистр отмахнулся:

— Бездна с ним. Но порох за свой счёт покупаете!

Учитывая соотношение цен, наёмники неплохо наживутся даже на одной телеге. В конце концов, стреляют они не часто, но вот еду готовят каждый день. А через месяц, самое большее — полтора, придут холода. Зимой нечего будет и говорить об экономии, лишь бы не замёрзнуть насмерть!

А тут — аж две!

— А порох есть на продажу? Или тоже жнецы пожрали? — от внезапной ехидности Кеншина, все заулыбались.

— В трактире. — Андрэ неопределённо махнул рукой в сторону. — В самом конце главной улицы. Будете к лесу идти — по правую руку увидите.

Немного помявшись, степняк добавил:

— Только у нас мелочи нет. Золотую монету серебром разобьёте?

Городской голова принял протянутый золотой, внимательно его изучил и молча удалился.

Пока его не было, Лайонел решил подколоть Макса. Он выждал, пока мальчишка снова отвернётся в окно, и с силой ущипнул его за ногу, громко при этом жужжа. Звук получился неожиданным и ни на что не похожим, так что парень аж подпрыгнул на стуле. Но ещё больше он испугался за звон, который могла издать его сумка, набитая мелкими монетами!

Даджой и Кеншин мгновенно смекнули, от чего их молодой напарник так жадно схватился за кошелёк. Они в один голос истерически захохотали, привлекая к себе внимание всех стражников в помещении. Лай виновато сжал губы. Кажется, до него тоже дошла собственная глупость.

За то, шум вспугнул и жнеца. Опасливо сгорбившись, насекомое выскочило за перила лоджии.

Вернувшийся Бургомистр водрузил на стол кожаный мешочек. Узкоглазый наёмник принялся пересчитывать. Ко всеобщему удивлению, обнаружилось, что размен был произведён без вычета процента, который обычно берут ростовщики и ушлые торгаши.

Рукопожатие ознаменовало заключение сделки и Андрэ выпроводил наёмников. Пожелание скорейшей встречи и обещание озаботиться телегой звучали уже в узкую щель почти закрытой двери.

Немного пройдя по указанной улице, Батя как бы невзначай поинтересовался:

— Это что было?

Все наёмники, включая его самого, усилено вертели головами, выискивая угрозу на крышах. Из-за этого, вопрос остался без конкретного адресата и отвечать принялся Лайонел:

— Да, да… Признаю. Неуместная шутка.

— Да ты весь какой-то неуместный! Я, так-то, Кена спрашивал.

— А! — Лай расслабился и глянул на товарища. Тот начал:

— Вам это чумной остров не напоминает? Только на более запущенной стадии. — все оглянулись, и он принялся перечислять, — Необъяснимые напасти, еды нет, бургомистр темнит. А монеты… — карманы шаровар поддержали хозяина, издав красноречивый звон, — Чеканка пустынников.

Через оставшуюся часть города шли молча.

Так и эдак складывая два ряда совпадений, ни у кого не получалось собрать мозаику. Странности добавляли ещё и разные беды, постигшие оба острова. Как связать чуму и, тем более, жатвеников с деньгами небесных торговцев?

— Пришли. — Батя громко застучал в дверь. Вывеска над крыльцом изображала рыло счастливого поросёнка. — Хозяин! Продай порох!

Дверь открыл крепкий мужчина с кочергой наготове.

— Чего дома не сидится? — но тут же осёкся, видя перед собой вооружённых чужаков. — Прошу прощения, господа воины. Проходите.

Внутри было темно. За неимением клиентов, жечь масло и фитили — расточительство. Да и пахло не горячей едой и свежим хлебом, а прокисшей брагой.

— Если господа подождут… — трактирщик наверняка хотел предложить отобедать или принять на грудь, но Батя не дал договорить:

— Порох, уважаемый. Нам только порох. А если есть патроны накрученные — соглашусь поторговаться.

— Да Свет