– Что это за порода? – спрашиваю я.

– Чистокровный двортерьер.

– Кто? – Я выпрямляюсь, держа ладонь на спинке щенка, который уже не протестует против осторожного осмотра Патрика.

Ветеринар улыбается:

– Интересная помесь. В основном спаниель, судя по ушам, но кто еще принимал участие, можно только догадываться. Пожалуй, колли или в самом деле терьер… Чистопородных бы не выбросили, можете мне поверить.

Он поднимает щенка и отдает мне.

– Ужас какой, – отзываюсь я, вдыхая тепло маленькой собачки. Щенок утыкается носом мне в шею. – Кто мог такое сделать?

– Мы сообщим в полицию, но шансы, что виновника найдут, ничтожны. Народ здесь неразговорчивый, лишнего не сболтнет.

– И что с ним будет? – спрашиваю я.

Патрик сует руки в карманы своего хирургического халата и прислоняется к раковине.

– Вы сможете его взять к себе?

Я замечаю у доктора мелкие белые линии в уголках глаз, словно от постоянного прищура на солнце. Должно быть, он много времени проводит на свежем воздухе.

– Вряд ли ему найдут хозяина, – продолжает Патрик. – А в приюте мест не хватает. Было бы очень здорово, если бы вы взяли его домой. Судя по всему, из него выйдет прекрасный друг.

– Боже, но я не могу завести собаку! – вырывается у меня. Я не могу избавиться от ощущения, что все это произошло только потому, что я приехала в Порт-Эллис.

– Отчего же?

Я замираю в нерешительности. Как объяснить, что вокруг меня происходят сплошные несчастья? Я всей душой хочу вновь о ком-то заботиться, но в то же время такая перспектива повергает меня в ужас. Что, если я не смогу стать хорошей хозяйкой? А вдруг щенок заболеет?

– Я даже не знаю, позволит домовладелец или нет, – отвечаю я наконец.

– А где вы живете? В Порт-Эллисе?

Я качаю головой:

– В Пенфаче, в коттедже недалеко от трейлерного парка.

В глазах Патрика мелькает искорка:

– Вы сняли коттедж Йестина Джонса?

Я киваю. Меня уже не удивляет, что Йестина в округе знают все.

– Его я беру на себя, – решительно говорит Патрик. – Йестин учился в школе вместе с моим отцом, и мне есть что ему припомнить. Вот увидите, он разрешит вам держать хоть стадо слонов.

Я невольно улыбаюсь и чувствую, что краснею.

– Пожалуй, слонов я приводить не буду…

– Спаниели отлично ладят с детьми, – добавляет Патрик. – У вас есть дети?

Пауза кажется бесконечной.

– Нет, – отвечаю я наконец, – детей у меня нет.

Щенок, приподнявшись на моих руках, начинает неистово лизать мне подбородок. Его крохотное сердечко бьется рядом с моим.

– Ладно, – решаюсь я, – я его возьму.

Рэй осторожно поднялся с постели, стараясь не разбудить Мэгс. Он обещал ей в выходные не вспоминать о работе, но если встать пораньше, у него будет целый час, чтобы ответить на электронные письма и посидеть над планом операции «Прорыв»». Обыски пройдут в двух клубах одновременно, и если источники не подвели, полиция найдет крупную партию кокаина и документацию о движении денежных средств в этом якобы законном бизнесе.

Натянув брюки, Рэй спустился сварить кофе. Когда чайник уже кипел, сзади послышались шаги.

– Папуля! – Люси подбежала и с размаху обняла его за талию. – Я не знала, что ты проснулся!

– Ты уже не спишь? – Рэй разжал дочкину хватку и наклонился поцеловать Люси. – Прости, не попрощался с тобой на ночь. Как у тебя в школе?

– Нормально вроде бы. А у тебя на работе?

– Вроде бы нормально.

Они улыбнулись друг другу.

– Можно телевизор посмотреть? – затаив дыхание, Люси уставилась на отца огромными молящими глазами. У Мэгс было строгое правило насчет телевизора по утрам, но, во-первых, сегодня выходной, а во-вторых, у Рэя будет время поработать.

– Давай, только быстро.

Девочка побежала в гостиную, боясь, что папа передумает; тихо щелкнул включившийся телевизор, и в кухню донеслись делано высокие голоса персонажей какого-то мультфильма. Рэй, присев за кухонный стол, включил «блэкберри».

К восьми часам он разобрался с большинством писем и налил себе вторую чашку кофе, а в кухню вернулась Люси и пожаловалась – она умирает с голоду, когда будет завтрак?

– Том еще спит? – спросил Рэй.

– Спит. Он лентяй.

– Я не лентяй! – возмущенно раздалось со второго этажа.

– Нет, лентяй! – крикнула Люси.

По лестнице загрохотали шаги, и Том слетел на первый этаж с сердитой гримасой, пылающий от гнева и взлохмаченный со сна. На лбу у него пламенели подростковые прыщи.

– Нет, не лентяй! – гаркнул он и толкнул сестру вытянутой рукой.

– Уй-я! – вскрикнула Люси, у которой тут же брызнули слезы. Ее нижняя губа задрожала.

– Да я тебя совсем не больно!

– Нет, больно!

Рэй застонал. Неужели все братья и сестры так ссорятся? Когда он уже хотел силой разнимать своих отпрысков, в гостиную спустилась Мэгс.

– Спать в восемь утра в выходной – какая же это лень, Люси, – мягко пожурила она. – Том, не бей сестру. – Она взяла у мужа чашку кофе: – Это мне?

– Да, – ответил Рэй и снова поставил чайник. Он поглядел на своих детей, которые уже сидели за столом и вслух планировали, что будут делать в летние каникулы, забыв – или отложив – свою ссору. Мэгc всегда умела разрядить обстановку. – Как ты это делаешь?

– Это называется воспитание, – отозвалась жена. – Попробуй, тебе понравится.

Рэй промолчал. В последнее время они с Мэгс постоянно пикировались, и у него не было настроения в сотый раз спорить, что важнее: работать с утра до ночи или растить детей.

Мэгс ходила по кухне, выставляя на стол все для завтрака, ловко и быстро делая тосты, наливая сок и успевая при этом пить кофе.

– Когда ты вчера пришел? Я не слышала, – надев фартук поверх пижамы, она выпустила яйца на сковороду. Этот фартук Рэй подарил ей на Рождество много лет назад, решив прикинуться незадачливым мужем, который дарит жене сковородки и гладильные доски, но Мэгс только этот фартук и носила. На нем была картинка с домохозяйкой 50-х годов и подпись: «Люблю готовить с вином – иногда даже в еду его добавляю». Рэй вспомнил, как приходил домой с работы и обнимал стоявшую у плиты Мэгс сзади, чувствуя, как фартук мнется под руками. Отчего он совсем перестал обнимать жену?

– В час, наверное, – признался Рэй. На бензозаправке в пригороде Бристоля произошло вооруженное ограбление. Патрульным удалось переловить всех четверых грабителей за несколько часов после инцидента. Рэй оставался в управлении скорее из солидарности со своей командой, чем из реальной необходимости.