Сделав широкий разворот с набором высоты, я ринулся назад в гущу главного сражения. По меньшей мере шесть объятых пламенем самолетов падали вниз. Истребители в сумасшедшем вихре носились в воздухе, и один из окрашенных в зелено-коричневый цвет «P-36» внезапно устремился к моему истребителю. Я повернул, ожидая его натиска, но уже в следующую секунду другой Зеро, резко набрав высоту, дал длинную очередь из пушки и ушел в сторону от взорвавшегося голландского самолета.

Слева от меня «P-40» заходил в хвост пытавшемуся ускользнуть Зеро, и я, повернув, предпринял отчаянную попытку оттянуть на себя вражеский самолет. Но в этом не было необходимости, преследуемый Зеро резко взмыл вверх и, сделав петлю, оказался чуть выше и прямо позади «P-40». Прогрохотали пулеметы и пушка, и самолет противника вспыхнул ярким пламенем.

Мимо пронесся еще один «P-40», оставляя за собой огненный хвост, в три раза превосходящий его длину. «P-36» с погибшим пилотом в кабине бешено кувыркался в воздухе.

Подо мной промелькнул преследуемый тремя голландскими истребителями наш безоружный самолет наведения. Японский летчик отчаянно петлял, стараясь ускользнуть от трассирующих очередей, молниями проносящихся вокруг его самолета.

И снова я опоздал. Один из наших Зеро резко спикировал, и от снарядов его пушки взорвались топливные баки ведущего голландского истребителя. Выйдя из пике, Зеро, сделав горку, резко взмыл вверх и снизу открыл огонь по второму «P-36». Третий пилот попытался быстро развернуть самолет, чтобы встретить атакующий Зеро. Но было уже поздно, град осколков стекла взмыл над взорвавшейся кабиной.

Успешно действовавший Зеро поравнялся с моим самолетом, его улыбающийся пилот помахал мне рукой, а затем пошел на снижение, чтобы прикрывать покидающий этот район самолет-разведчик.

Надо мной пролетел «P-36», пытавшийся, по всей видимости, выйти из боя. Я дал полный газ и рванул на себя ручку управления, чтобы, сделав петлю, приблизиться к голландцу. Набирая высоту, я открыл огонь из пушки. Слишком поспешно, перегрузки не позволили мне взять точный прицел.

Огнем я выдал себя. «P-36», сделав переворот, резко ушел влево и стал вертикально пикировать к земле. Я бросил свой самолет ему наперерез и вошел в пике в тот момент, когда вражеский самолет мелькнул всего в 50 ярдах от меня. Мои пальцы нажали на гашетку, и разрывы снарядов потрясли фюзеляж самолета противника. Шлейф густого черного дыма потянулся за ним. Я выпустил еще две очереди и вышел из пике, заметив, как пламя охватило голландский истребитель.

В 200 ярдах перед моим самолетом пролетел Зеро с двумя голубыми полосами на фюзеляже. Внезапный взрыв превратил его в яркий огненный шар, в котором погиб лейтенант Масао Асаи, командир нашей эскадрильи. По сей день я не знаю, что стало причиной взрыва.

Внизу на высоте 8000 футов я заметил около двадцати истребителей Зеро, круживших в строю. Несколько уцелевших голландских истребителей превратились в исчезающие вдали черные точки. Бой закончился, продлившись всего шесть минут.

Странно, но после ухода самолетов противника батареи голландской зенитной артиллерии молчали, пока мы кружили над городом в ожидании других Зеро, бросившихся в погоню за скрывшимися голландскими истребителями.

Наши самолеты продолжали кружить, а я пролетел над узким проливом, отделяющим Сурабаю от острова Мадура… где оказался хорошо замаскированный аэродром! Я медленно снизился и нанес на карту координаты аэродрома, расположенного на западной оконечности острова Мадура неподалеку от Джомбанга. У нас не было сведений о существовании секретного аэродрома, и эта информация представляла интерес для нашей разведки.

Едва я начал набор высоты для подхода к месту сбора наших истребителей, подо мной показался низко летящий над городом «P-36». Жаль было упускать такую цель. Пилот противника летел не спеша, не подозревая о моем приближении.

Моя горячность не позволила мне одержать быструю победу. Находясь недостаточно близко для открытия прицельного огня, я попытался достать вражеский самолет из пушки. Это послужило предостережением голландцу, и он, начав круто планировать, попытался на полной скорости уйти от меня. Проклиная себя за глупость, я дал газ и толкнул ручку управления вперед, бросившись в погоню за «P-36». Но я уже предоставил противнику бесценное преимущество.

По своим летным качествам «P-36» значительно уступал нашим истребителям. Зеро были быстрее, превосходили их в маневренности, вооружении и были быстрее на вираже и скороподъемности. Но конструкция Зеро не позволяла ему пикировать на высокой скорости, и поспешно открытый мной огонь дал возможность «P-36» оторваться на 200 ярдов. Я никак не мог приблизиться к нему.

Пилоту противника, вероятно, удалось бы успешно ускользнуть, начни он пикировать с большей высоты, но приближающаяся земля заставила его выйти из пике и продолжить полет в горизонтальном положении. Теперь я мог использовать преимущество Зеро в скорости.

Голландец неистово петлял на бреющем полете. При каждом повороте я бросался ему наперерез, сокращая расстояние между нашими самолетами. Предпринимая отчаянную попытку уйти, он опускался все ниже и ниже, едва не задевая верхушки деревьев и крыши домов в надежде оторваться от преследования до того, как недостаток топлива заставит меня прекратить атаку.

Но я уже был близок к цели. Стремясь увеличить скорость, я выжимал все из двигателей своего истребителя, хотя вдали уже показалась расположенная в Маланге авиабаза противника. Сократив расстояние до 50 ярдов, я поймал в прицел кабину «P-36» и нажал на спуск. У пушки кончился боезапас, но две пулеметные очереди превратили вражеского летчика в кровавое месиво. Его истребитель рухнул на рисовое поле и перевернулся вверх брюхом.

Я оказался последним из тех, кто присоединился к остальным истребителям, продолжавшим кружить на высоте 13 000 футов в 20 милях к северу от острова Мадура.

Мы потеряли лейтенанта Асаи и еще двух летчиков. По докладам вернувшихся в Баликпапан пилотов, ими в общей сложности было сбито и уничтожено сорок истребителей противника. После столь яростных сражений, как над Сурабаей, я всегда был склонен уменьшать количество приписываемых себе летчиками побед на 20–30 процентов. В царящей неразберихе воздушных схваток два-три летчика зачастую вели огонь по одному и тому же самолету противника, и каждый из них приписывал победу себе. Но на этот раз, пожалуй, количество уничтоженных самолетов не было завышено, ибо начиная с этого дня мы практически не встречали сопротивления со стороны голландских истребителей.

Нас ждала еще одна удача. Офицеры разведки отправили группу бомбардировщиков для нанесения удара по секретной авиабазе в Джомбанге, и этот неожиданный налет уничтожил большую часть оставшихся у противника самолетов – «P-40», «буффало» и британских «харрикейнов» – на земле.

На следующий день мы вернулись на Яву с задачей атаковать любой встреченный нами самолет, а также для нанесения ударов по наземным целям. Молчавшая накануне зенитная артиллерия противника открыла в отместку ураганный огонь, и мы потеряли три из наших восемнадцати самолетов.