Словно услышав слова полковника, окружавшие город редким кольцом зенитные комплексы проснулись. Десятки пульсирующих фиолетовым огнем энергетических импульсов ударили вверх одновременно. Почти все они били по невидимой в черной вышине цели, но некоторые залпы находили и более близкие атмосферные цели. Небо над Питером расцвело вспышками гибнущих вражеских машин.

— Засада, — злорадно произнес полковник, — классическая мышеловка. А мы все играли роль приманки. Слабенькой, легко доступной, вкусной приманки. Вот скоты! Сколько наших погибло… Но задумано неплохо, надо признать.

Виктор не отрываясь смотрел в окно. Внезапно плотность огня с орбиты резко ослабла, а мгновение спустя высоко в небе на пару секунд вспыхнуло рукотворное солнце, осветив своими злыми лучами горящий город.

— Вот так вам, суки! — зло произнес полковник, — знаешь, капитан, иногда мне кажется, что мы еще побарахтаемся.

— Не знаю, товарищ полковник, башнями чужаков прикрыты только Питер, Москва и Новосибирск.

— Я помню, — сквозь зубы ответил полковник, но тему развивать не стал.

Яркая вспышка по противоположному борту заставила всех резко обернуться. На месте летевшего чуть впереди и справа Ми-28Н вспух огненный шар. По бортовой броне простучало несколько осколков. Пилот бросил Ми-24 в боковой вираж с уходом влево-вниз. Оставшийся Ночной охотник расцвел огненными сполохами четырех стартовавших ракет Игла-В и грохочущими факелами огня автоматических пушек. Он не стал повторять маневр Крокодила. Наоборот, резко увеличив скорость до максимума, пилот Ми-28Н начал уход вправо со снижением, пытаясь отвлечь неожиданно появившегося воздушного противника от сопровождаемого Ми-24.

Был ли огонь двадцать восьмого хоть сколько-нибудь эффективен, Виктор рассмотреть не смог. Противника он, вообще, не видел. Тем не менее, повторной атаки не последовало. Видимо, с учетом творящегося над Питером побоища, у вражеского пилота хватало проблем и без случайно подвернувшихся вертолетов.

Больше до самой цели их никто не трогал. За пару минут до посадки полковник приказал пилотам открытым текстом передавать сообщение чужакам о том, что у нас на борту их раненый пилот со сбитого истребителя.

Видимо, их все-таки услышали. Во всяком случае, когда носовая фара Ми-24 высветила купол защитного поля, установленного вокруг транспортного корабля чужаков, внизу их уже ждали. Рядом с открытым в поле проходом стояли четверо людей в глухих скафандрах явно боевого назначения, с непривычного вида ручным оружием.

Едва Ми-24 коснулся земли, они бегом направились к нему. За чужаками низко над землей скользила капсула, подходящая по размеру под человеческое тело. Молча дождавшись, пока медики в камуфляже выгрузят из десантного отсека носилки с раненой, встречающие аккуратно подхватили пилота и бережно уложили ее в раскрывшееся нутро капсулы. Трое из них, подчинившись, видимо, отданной по внутренней связи команде, сразу же бегом отправились вслед за капсулой к проходу в защитном поле. Четвертый, немного поколебавшись, развернулся к молча стоящим людям.

С легким шорохом втянулось в невидимые пазы черное забрало шлема. На земных военных глянуло усталое лицо уже немолодого мужчины. Все также, не произнося ни слова, он вскинул руку к шлему в чисто земном воинском приветствии. Совершенно автоматически, по воспитанной годами привычке, стоящие напротив него военные ответили тем же. Вновь опустив забрало шлема, чужак, резко развернувшись, зашагал вслед за своими товарищами.

Окрестности города Воронеж.

7 мая 2028 года. 06 часов 20 минут.

Полковник Дергаев, командир шестой гвардейской танковой бригады, не спал уже третьи сутки. Боевая тревога застала бригаду прямо в поле во время учений. События развивались настолько стремительно, что сохранились в памяти лишь отрывочными фрагментами. Безумная суета с заправкой машин и загрузкой боекомплекта, прилет беспилотников чужаков (чуть палить по ним сдуру не начали, идиоты с инициативой), потом выматывающий ночной марш на подступы к Воронежу и развертывание на наспех оборудованном оборонительном рубеже. Толпы беженцев на дорогах, пробки из гражданских и военных машин, разбитая и сожженная техника, мрачные лица людей, молча уступающих дорогу танкам и провожающих их взглядами, иногда ничего не выражающими, а иногда наполненными сочувствием. Насколько безнадежна их попытка остановить или хотя бы задержать ТАКОГО врага, понимали даже сугубо штатские люди. Вспышки над горизонтом с западной стороны, далекий гул канонады, прошедшая над колонной девятка штурмовиков Су-25 с пристроившимся к ним чужим истребителем, похожим на трехгранный наконечник копья. Обратно они не вернулись. Может, ушли другим маршрутом… Выход из строя техники, которую приходилось просто бросать на обочинах, истерики потерявших друг друга в этой толчее людей, в общем, обычный бардак отступления все еще огрызающейся армии, уже понимающей, что поражение близко, но еще не утратившей стального стержня дисциплины.

Вот с чем на удивление не возникало проблем, так это с данными об обстановке. Это казалось непривычным. Чужаки исправно скидывали в закрытую сеть информацию о положении наземных и воздушных сил противника. Пользуясь этим, командование попыталось нанести по наступающим вражеским танкам удар крылатыми ракетами из акваторий Азовского и Черного морей. Однако из этой затеи ничего толкового не вышло. Расчет строился на одновременности выхода ракет к целям, и действительно, все сорок шесть Калибров вынырнули из-за невысокого пологого гребня длинного холма, протянувшегося на несколько километров, практически одновременно. И так же одновременно были сбиты. По кораблям азовской флотилии и черноморского флота в ответ прилетел орбитальный залп, но какой-то вялый. Многие корабли получили повреждения, некоторые даже серьезные, но ко дну пошел лишь один малый ракетный корабль. Командование снизошло до подчиненных и сообщило информацию о массированной ночной бомбардировке крупнейших городов России и мира, в ходе которой противник понес значительные потери в крупных артиллерийских кораблях. Так что теперь, по оценкам генштаба, ожидалось снижение интенсивности орбитальных ударов.

Полковник смотрел на экран, куда оператор вывел картинку с летящего на запад беспилотника. Аппарат прижимался к самой земле, поэтому поле обзора широтой не радовало, но зато такой полет позволял надеяться увидеть противника вблизи хотя бы на несколько секунд. На планшете Дергаева танки противника отображались синими ромбами. Более двух сотен машин, разрезавших своим стремительным продвижением полосу обороны пятнадцатой мотострелковой бригады, практически полностью выбив ее танковый батальон, попытавшийся закрыть прорыв, и рассеяв пехоту, теперь беспорядочно отступающую в южном и северном направлениях. Беспилотник выскочил из-за гребня очередной возвышенности, и полковник, наконец, смог рассмотреть врага. Впрочем, через пару секунд аппарат вспух огненным облаком от прямого попадания плазменного сгустка. Полковник просмотрел запись последних секунд в покадровом режиме. Противник двигался тремя волнами отстоящими друг от друга примерно на километр. Над быстро движущимися бронированными жуками проносились плоские аппараты, напоминающие по форме кленовые листья. Как такое может летать в атмосфере, полковник совершенно не понимал, однако летало, и довольно неплохо. Именно такая штуковина и сожгла в итоге беспилотник. Вражеские танки выглядели совершенно целыми. Не сильно, но равномерно светились защитные поля, все машины держали одинаковую, весьма высокую скорость. До них тридцать километров. Практически рядом. Для врага минут пятнадцать хода.