нас было от 500 до 1000 человек в неделю во время тетского наступления.

Переговорный процесс только-только начался. И фактически одним из решений, принятых Никсоном в последние недели работы администрации Джонсона, было добиться выхода из тупика по процедурным вопросам ведения переговоров. Он легко мог прекратить их и зарезервировать их для себя.

Таким образом, переговоры почти полностью касались процедурных вопросов и решали такую проблему: будет ли южновьетнамское правительство сидеть на тех же переговорах с партизанскими подразделениями, ведущими бои на юге. Не было выдвинуто никакого конкретного американского политического предложения на зашедших в тупик переговорах. Единственное предложение, которое выдвинули северные вьетнамцы, заключалось в требовании одностороннего вывода американских вооруженных сил и свержении южновьетнамского правительства до начала переговоров. Те два требования Ханой так и не менял вплоть до окончания переговоров в октябре 1972 года.

Я упоминаю это только из-за мифа о том, что так или иначе, но был возможен некоторый прогресс, если бы Никсон не вмешался. Это была полная чушь. Основная позиция северных вьетнамцев была выдвинута в течение нескольких дней после согласия Джонсона на прекращение бомбардировок и никогда не менялась. И ключевые моменты, которые касаются нас, никогда не менялись вплоть до октября 1972 года.

Когда вы пришли в правительство, вы знали, что у вас есть поручение прекратить вьетнамскую войну. Это будет справедливо так сказать?

В какой-то степени. Но не на условиях, которые подорвали бы способность Америки защищать своих союзников и дело свободы. Давайте вспомним, что культ насилия во внутренних дебатах действительно возник в таком виде во время войны во Вьетнаме. До того, конечно, имели место большие разногласия между демократами и республиканцами, однако предположение о том, что правительство представляло собой кучку преступных лжецов, которые совершали военные преступления, возникло только на этой стадии насилия. В результате массовые демонстрации и бойкот государственных служб были в состоянии застопорить работу Вашингтона. Это все происходило во время войны во Вьетнаме.

А также прославить противника как каким-то образом морально превосходящего.

И прославить противника. Так что какой бы шаг мы ни предпринимали, нас обвиняли в злонамеренных действиях, направленных на продление войны, которую по каким-то туманным причинам мы предпочли продолжить. Один из моих сотрудников по моей просьбе однажды провел исследование о том, через какое время мы сможем получить поддержку со стороны «Нью-Йорк таймс», осуществляя предложения, содержащиеся в редакционных материалах газеты. В начале работы администрации Никсона понадобилось бы примерно шесть недель. В конце работы администрации Никсона это были бы уже дни.

Мы дойдем до этого, но мы также заплатили цену за секретные переговоры. Все эти пропагандистские обмены проводились на открытых переговорах, поэтому мы чувствовали, что единственным способом добиться прогресса были секретные переговоры. Не зная о таких переговорах, критики говорили, что мы не ведем переговоры серьезно. Таким образом, мы заплатили цену до тех пор, пока мы в конце концов не сообщили о них в январе 1972 года.

Но, возможно, нам стоит вернуться к тому, что у нас было вначале.

Правильно. Итак, вы вступили в новую должность, и вашей первой целью было определить и оценить варианты.

Мы отправили запрос в ключевые ведомства списком, кажется, из 130 вопросов, потому что мы в целом хотели получить мнение о том, в какой ситуации находимся. Я бывал во Вьетнаме три раза до получения этой должности, и я знал, что существовали глубокие расхождения относительно анализа ситуации в рамках американского правительства. Я хотел довести это дело до конца и посмотреть, в чем состоят эти разногласия, какова была фактическая ситуация, и тщательно все проработать. Это был первый шаг. Тогда у нас был очень систематизированный обзор вариантов, как мы их видели. Их было по существу три, из которых один был фальшивый вариант. Первый вариант состоял в полном выводе войск, немедленно. Он был смешным, так как мы находились там в течение четырех лет и были в разгар крупных операций. Комитет начальников штабов сообщил, что нам потребовалось бы два года, чтобы уйти, даже если бы все шло без сопротивления, при любых обстоятельствах. Такая неспособность выполнять свои обязанности президентом-республиканцем была бы предательством всего того, что он отстаивал, и это то, что демократические предшественники даже никогда и не рассматривали.

Придя к власти, мы обнаружили, что существовал план вывода наших войск до уровня 250 000 человек. Это был тот уровень, которого мы достигли в течение девяти месяцев после вступления Никсона в должность. Так что, если вы сказали теоретически: полный вывод, немедленный вывод…

Вам, вероятно, одновременно еще и следовало свергнуть сайгонское правительство.

Да. Так это на самом деле была северовьетнамская переговорная позиция. Немедленно убирайтесь и свергайте правительство.

Ну, конечно, вам следовало свергать правительство.

Ну, мы должны были бы по определению.

Я не припомню ни одну американскую политическую фигуру, как слева, так и справа, кто мог бы такое предложить в то время.

Так что этот вариант был обречен на провал с самого начала.

Итак, в то время мы полагали, что у нас есть два основных выбора. У нас был вариант, связанный с вьетнамизацией. Речь шла о постепенном выводе войск США с параллельным усилением вьетнамских вооруженных сил до точки, когда начнут истощаться северные вьетнамцы и когда они будут вынуждены договариваться о результате.

Альтернатива, на самом деле являющаяся альтернативой, которую я предпочитал, состояла в том, чтобы сделать всеохватное мирное предложение, и это было воплощено в миссии Вэнса. Тогда, если бы это было отклонено, стоило бы действовать в направлении к чему-то вроде того, что было сделано в 1972 году. Мы никогда не задействовали его в полной мере. У нас было исследование этого вопроса под названием «Утиный крючок»[3]. Почему у нас возникло такое название, я уж никогда и не припомню. Но вы можете много прочитать об этом в некоторых журналистских расследованиях. Это было продолжением в ответ на отказ от всеохватного мирного предложения.

Наконец Никсон решился пойти по пути вьетнамизации, и я согласился с этим, хотя моим первым инстинктивным порывом было осознание того, что опасность пути вьетнамизации заключалась в том, что чем больше мы выводим войск, тем больше общественное давление будет требовать от нас вывести войска. А потом окажется крайне сложно синхронизировать рост вьетнамского потенциала и возможности противостоять с учетом темпов наших переговоров. Это был преследовавший нас вопрос, а Уинстон и я знали, что Ле Дык Тхо будет продолжать задавать его. А его смысл