По прибытии в гостиницу я проверил посты. Множество французов, включая и безоружных солдат, толпилось вокруг наших бронемашин, бросая на них взгляды – кто злобные, кто любопытные.

Ужин накрыли на террасе отеля. Тут нам тоже довелось поймать на себе немало враждебных взглядов постояльцев гостиницы. Я чувствовал себя немного не в своей тарелке. Конечно, было приятно сидеть на террасе. Был теплый вечерок. В гавани находился пассажирский пароход под флагом невоюющей страны. Ввиду его международного статуса я ничего не мог с ним поделать, хотя и знал о том, что на него погрузились многие французы.

Вечером по рации я доложил Роммелю о том, что все в порядке, и ввел его в курс событий. Он же сообщил мне, что армейское командование дало добро на нашу миссию. У меня отлегло от сердца.

На следующее утро полковник, как мы и договаривались, заехал за мной, и мы отправились в штаб, где уже ждали журналисты и официальные представители муниципалитета. Чиновник обратился ко мне:

– Mon Capitaine, уже отданы распоряжения о том, что никто не может покинуть город и ехать на север. Разоружение продолжается и сегодня будет завершено.

Затем журналисты пожелали услышать от меня:

– Когда будет начинаться «couvre feu» – комендантский час? Мы полагаем, в десять? За городом есть топливный склад, где хранится около 60 000 тонн горючего. Он под постоянной охраной. Некоторым беженцам срочно нужно ехать на север, особенно в Париж. Следовательно, им необходимо получить от вас «laissez-passer» – документы на право беспрепятственного проезда – и наряды на выделение им горючего со склада. Врачам и снабженцам тоже потребуются «laissez-passer».

Мне приходилось принимать куда больше решений, чем я ожидал, причем самых разнообразных – о многих вопросах я и не подозревал, когда принимал на себя обязанности.

Я реагировал быстро и «дал им знать» следующее:

– Начало «кувр-фё» – комендантского часа – в десять. Не возражаю, – в конце концов, стояла середина лета и темнело поздно. – К завтрашнему утру мне понадобится печать, чтобы ставить ее на разрешения на горючее и на «лессе-пассе». К тому времени я смогу уведомить вас о том, какими дорогами можно будет пользоваться, не осложняя передвижения наших войск.

– Предоставьте мне список докторов и поставщиков всего необходимого – тех, кому, как вы сочтете нужным, понадобятся все соответствующие документы для осуществления их деятельности.

– Я буду находиться тут с восьми часов утра и рассчитываю на вашу поддержку.

Автомобильное движение почти прекратилось, однако некоторые солдаты, по всей видимости, бойко торговали казенным армейским топливом из-под полы. На данном этапе, однако, меня это не беспокоило.

Мне хотелось выяснить у Роммеля или у командования армии, какими дорогами нельзя будет пользоваться гражданским. Ночью из дивизии мне сообщили о некоторых дорогах на север, которые будут открыты.

Когда я вернулся в гостиницу, мне дали специальное издание местной газеты, в котором сообщалось о моих задачах, месте расположения моего рабочего кабинета и времени вступления в действие комендантского часа.

После того как я вновь поужинал на террасе, капитан нейтрального судна явился ко мне и спросил, может ли он выйти в море. Вновь передо мной оказалась проблема, разрешить которую представлялось возможным только дипломатическим путем или же через командование армии. Я спросил соответствующих инструкций и получил ответ: «Корабль должен оставаться в порту города Бордо до его (порта) передачи в наше распоряжение. Дальнейшие приказы получите позднее».

Поскольку капитану все равно пришлось оставаться в гавани, он на следующий день пригласил меня на борт своего судна, посидеть в офицерской столовой, точно в мирные времена, выпить виски, вкус которого я давно забыл. Меня ожидали приятные перемены.

Наутро я поехал в штаб – на сей раз без сопровождения полковника. Я не верил глазам. Сотни гражданских лиц выстроились в очередь для получения «laissez-passer». Среди просителей находилась одна почтенная старушка, которую мне представили как госпожу Лиоте. Она была вдовой прославленного маршала Лиоте, сыгравшего громадную роль в покорении Марокко и считавшегося национальным героем.

– Mon Capitaine, я уже немолода и хотела бы поскорее добраться домой. Не были ли бы вы так любезны выдать мне «laissez-passer» и наряд на горючее? Была бы очень вам обязана.

Что должна была чувствовать эта пожилая дама, которой приходилось просить об одолжении молодого немецкого офицера, воевавшего против ее страны?

Я без колебаний выдал ей все необходимое и снабдил памяткой относительно того, какими дорогами разрешается пользоваться. Она тепло поблагодарила меня. В глазах ее я не заметил ни тени ненависти, скорее понимание – осознание того, что есть вещи на свете, которые ни я, ни она не в силах изменить.

Дорожную карту размножили гектографом и выдали экземпляры всем тем, кому предоставили разрешения на выезд. По моей просьбе на топливный склад отправили немецкого представителя для надзора за отпуском горючего. День ушел на выдачу документов и ответы на вопросы. Мне здорово помогал Кардорф, и оба мы искренне обрадовались, когда во второй половине дня получили возможность вернуться в гостиницу с тем, чтобы потом отправиться выпить виски с капитаном корабля.

Отъезд Петэна в Виши запланировали на следующий день. К сдаче города тоже все было готово, так что оставалось самое большее два дня непривычной работы.

Вечером наш «мавр» в отеле принес нам кофе.

– Как вы полагаете, – спросил я Кардорфа, – не пойти ли нам куда-нибудь в город и выпить?

Он счел предложение дельным, мы погрузились в вездеход и отправились к ратуше, рядом с которой, по нашим подсчетам, должен был находиться бар.

Город казался совершенно вымершим. Тут до нас вдруг дошло, что мы сами установили начало комендантского часа – десять часов. А время перевалило уже за четверть одиннадцатого. Что было делать?

Затем мы заметили экипаж – один из тех, которые являлись в то время основным транспортным средством в городе. Возница спал в козлах.

– Monsieur, – обратились мы к нему, тормоша. – Эй, мсье!

Он увидел форму и очень перепугался:

– Mon Général, у меня семья! Я просто заснул, господин генерал!

Мы успокоили его:

– Все в порядке. Скажите нам только, где сейчас можно достать выпивки?

– Нет, мсье, все закрыто из-за «couvre feu», все боятся нарушить его. Есть еще, правда, «maison serieuse»[33], но я не знаю, откроют ли там вам.

Мы и понятия не имели, что такое «мезон серьёз», но чувствовали себя готовыми на риск. Посему мы попросили возницу показать нам путь к вожделенной выпивке. Улица становились все у́же, райончик, в котором мы очутились, выглядел все более сомнительным. То там, то тут, казалось, за нами наблюдали из-за щелок между шторами. Положение наше стало совсем неприятным.