Роммель обратился ко мне:

– Фон Люк, немедленно принимайте под командование 37-й моторизованный разведывательный батальон. Сейчас же полу́чите новые приказы.

Я был одним из самых младших эскадронных командиров в батальоне – все, кроме только одного офицера, были старше меня.

– Господин генерал, – возразил я, – у нас есть эскадронные командиры, которые старше меня. Вы принимаете решение, невзирая на данный факт?

– Вы комбат – и точка. Если командиры эскадронов проявят неподчинение, я сниму их.

Тут вновь проявилась экстраординарность Роммеля. Для него важнейшее значение имели способности, а не звание или старшинство.

Обеспечив свой правый фланг, дивизия всеми силами двинулась в район к западу от Лилля. Британцы, видя, что их контратака не увенчалась успехом, приступили к операции «Динамо» – начали эвакуацию войск из Дюнкерка.

31 мая французские дивизии в Лилле и вокруг него сложили оружие. Британцы же смогли переправить через Ла-Манш в Англию свыше 330 000 человек. Мы недоумевали: как случилось, что мы позволили ускользнуть столь многим.

Как доносила наша разведка, французы, потеряв район севернее Соммы и лишившись действовавших там дивизий, по всей видимости, наскоро создали новый рубеж обороны к югу от Соммы, который нарекли в честь главнокомандующего «линией Вейгана». Тем временем на северном берегу Соммы следовавшие за нами пехотные дивизии обеспечили наш южный фланг. 7-я танковая дивизия, или «дивизия призраков», как прозвали ее французы, получила несколько дней передышки, чтобы дать отдых личному составу и привести в порядок материальную часть[26].

2 июня Гитлер лично наградил Роммеля Рыцарским крестом, таким образом он стал первым дивизионным командиром, удостоившимся этого ордена. Вручая его, Гитлер заметил:

– Мы все очень беспокоились, однако успех доказал вашу правоту.

Дни отдыха пришлись очень кстати. Мы смогли похоронить павших товарищей, включая и нашего командира Эрдманна, которому воздали все военные почести. Почта наконец отправилась к семьям. Я побывал в эскадронах и поблагодарил личный состав за их вклад в дело. В своем эскадроне, действиями которого теперь руководил старший фельдфебель Вернер Альмус, я задержался дольше, чем в других. (Роммель согласился с моим предложением, что эскадроном лучше командовать Альмусу, которого хорошо знали все солдаты и унтер-офицеры, чем ставить во главе него офицера запаса.)

Я предупредил всех солдат насчет необходимости хорошего обращения с мирным населением, чтобы никто не вздумал вести себя как завоеватель. Жители оценили наше поведение. Ни разу мы не слышали в свой адрес слов вроде «бош» («поганый немец»).

В те дни повсеместно в торжественных условиях вручались ордена и медали. Мне дали Железный крест 1-го класса. Роммель, после вручения ему Рыцарского креста, вернулся из передовой ставки Гитлера в Шарлевиль и собрал нас, своих командиров, чтобы отдать новые приказы. Суть сказанного им легко выразить в нескольких словах:

– Прорывы позволили нам достигнуть полного успеха. Теперь задача состоит в том, чтобы окружить британцев, не позволив им ретироваться на остров.

– Противник не прикрыт, и мы способны уничтожить его, – продолжал он на своем швабском диалекте. – Нам надлежит ударить через Сомму к Сене, забыв о возможной угрозе со стороны нашего противника, которого мы сомнем или оставим у себя на правом и левом флангах. Наша цель – Сена, к которой необходимо выйти в районе Руана, на правом крыле фронта нашего корпуса. Этим маневром мы должны попытаться овладеть мостами через Сену прежде, чем неприятель уничтожит их. Продолжайте в том же духе: я совершенно уверен в вас.

5 и 6 июня мы продолжили продвижение по равнине «открытыми боевыми порядками», избегая главных дорог, по которым на юг тащилось гражданское население и отступающие части французской 10-й армии. Мы вышли к Сомме и овладели мостами – целыми, к нашему удивлению. Впереди все время шел разведывательный батальон. За нами следовали танки, затем гренадерские полки и артиллерия. Мы не беспокоились относительно угрозы со стороны противника и не утруждали себя захватом пленных. Далее на Сомме, ближе к концу реки, мы вдруг столкнулись с противодействием – то была «линия Вейгана».

Я приказал мотоциклистам отделиться и атаковать под огнем. Я находился с ними. Нам пришлось залечь под мощным артиллерийским обстрелом. Вдруг я услышал, как кто-то произнес у меня за спиной:

– Капитан, ваш завтрак.

Я обернулся и не поверил своим глазам. Один из моих связных, ефрейтор Фриче, в гражданской жизни управляющий гостиницей в Саарланде (иначе Саарской области), подполз к нам под обстрелом и принес бутерброды на подносе. Больше всего поражала украшавшая их петрушка и бумажная салфетка.

– Да вы просто безумец! Конечно, есть хочется, но сейчас у меня есть и другие заботы – поважнее завтрака.

– Я понимаю, но голодные командиры становятся нервными. А я чувствую свою ответственность за состояние вашего здоровья.

С этими словами он был таков – побежал обратно под огнем противника.

Солдаты рядом со мной, которые залегли и не рисковали высовываться, только покачали головами. Впоследствии им казалось само собой разумеющимся, когда я смог приколоть на грудь смельчака Железный крест 2-го класса.

При поддержке танков и артиллерии мы успешно прорвали «линию Вейгана». Всего за двое суток мы покрыли едва ли не 100 километров по открытой местности и 7 июня вышли к Сене у Руана. Там мы всюду видели следы работы Люфтваффе: столбы черного дыма поднимались высоко в небо и висели в воздухе, заметные издалека. С высот на южной оконечности района Руана просматривалось горящее нефтехранилище и гавань, а также и мосты через Сену; они все до одного были разрушены. Я доложил об этом Роммелю, который приказал удерживать высоты и ничего не предпринимать до поступления новых приказов. «Переправиться тут будет очень непросто», – говорили мы себе.

Новый приказ поступил на следующий день. Дивизии предстояло уйти с берега Сены и выдвигаться в западном направлении, чтобы выйти к берегу Ла-Манша севернее Гавра. В гаванях между Гавром и Дьепом, как считалось, все еще находятся неэвакуированные британцы.

8 и 9 июня мы продвигались в направлении побережья Ла-Манша. Французы и британцы прикрывали районы эвакуации импровизированными линиями обороны.

И тут я снова получил один из нетрадиционных – «безумных» – приказов Роммеля. После того как к вечеру 8 июня мой батальон выполнил первую задачу, в процессе чего в нескольких местах ему пришлось проложить себе путь через французские колонны, не заботясь о пленных и противодействии на флангах, как и приказал мне Роммель, он появился на моем командном пункте, сел за стол и принялся изучать карту.