— Да, но я потом в гости.

— Здорово! К кому?

— Ну там… К однокласснику.

— Тебе разве не надо делать уроки?

— Заманало.

Мама бросила на меня полный осуждения взгляд и ушла в комнату, а я стала собираться.

— И не забудь убрать за собой со стола, — раздалось из-за двери.

После уроков мы с Китом сели на троллейбус, который шел от школы до его дома. Моча, мама Кита, Кит и его старший брат жили в сером кирпичном доме. У подъезда сидели старушки. Кит не обратил на них внимания, и старушки заворчали. Кит сказал неприличное слово и показал средний палец. Дверь хлопнула, и мы оказались на лестнице в подъезде. Свет там был совсем тусклый, и ужасно воняло кошками. Лифт не работал, поэтому пришлось идти по лестнице, усыпанной мусором, мимо зеленых стен, исписанных неприличными словами.

Дверь открыла мама Кита. Я ее уже видела однажды в школе: милая, тихая, с выпирающими вперед верхними зубами, как у Кита. Кит был на нее похож и от этого почему-то уже не казался таким крутым.

— Привет, — сказала мама Кита. — Голодные?

— Ма, отстань, — рявкнул Кит.

— Ну тихо, тихо, не воюй, — мама Кита покачала головой и ушла в комнату.

— Хочешь жрать? — спросил Кит.

— А что есть?

— Пошли на кухню.

На столе стояли грязные тарелки с остатками еды, валялись хлебные крошки и виднелись маленькие липкие лужицы от варенья или какого-то соуса. Я решила спрятать руки под столом, чтобы случайно не вляпаться. Кит открыл холодильник — на всю кухню запахло тухлятиной.

— Фу, — я зажала нос, хотя мама говорит, что так делать неприлично.

— Это котлеты, — объяснил Кит. — Будешь?

— Нет, спасибо.

Если честно, есть уже не хотелось. Кит вытащил котлету рукой и набил рот.

— Ну, пошли в мою комнату.

Кит жил в одной комнате с братом, но его пока дома не было. Они спали на двухэтажной кровати: Кит на втором этаже, а брат на первом. На стенах поверх обоев в цветочек висели плакаты с группами AC/DC, Metallica, Iron Maiden и несколько икон.

Кит бухнулся на кровать брата и взял какой-то журнал, а я села на ручку кресла около стола. Говорить Почему-то нам было совсем не о чем, и — ужас — в тишине мой живот рычал, как голодный тигр. Поэтому я все время ерзала, делая вид, будто меняю позу, чтобы он хотя бы на секундочку заткнулся.

Так прошло минут пятнадцать, но ощущение было, что целая вечность. И тут Кит тихо позвал меня:

— Килька, иди сюда.

— Куда? — на всякий случай переспросила я.

— Ко мне.

Я села на краешек кровати. Кит потянул меня за плечо, и я немного по-деревянному к нему прижалась. Сейчас он меня поцелует, — подумала я и закрыла глаза. Но вместо этого Кит положил ладонь мне на грудь — на правую. От этого я тут же вскочила.

— Да ладно, чего ты как маленькая?

— Щекотно.

— Ладно, ладно, — и он потянул меня обратно. Наши головы оказались совсем рядом — как в моих мечтах о подушке. И тогда Кит вдруг засунул язык мне в рот. Я всегда думала, что первый поцелуй — это что-то волшебное, о чем потом помнишь всю жизнь. Но нет, оказалось, что это ужасно противно — как будто съедаешь улитку или слизняка. Чтобы не обидеть Кита, я решила потерпеть, стараясь не замечать запах котлеты у него изо рта.

— Килька, — прошептал Кит.

Я поняла, что сейчас он скажет, что любит меня.

— Что?

— Покажи мне сиськи.

Я подумала, что мне послышалось.

— Чего?

— Покажи сиськи.

Я покраснела и отодвинулась:

— Может, пойдем погуляем?;

— Не тупи. Ну чего тебе стоит?

— Нет, я не могу.

— Чего ты, как целка, вырубаешься?

— Я не вырубаюсь.

— Ты чего, дебилка совсем? Чего пришла тогда?

У меня заколотилось сердце, и кровать брата Кита как будто медленно начала уезжать куда-то в сторону.

— Вали тогда давай, — сказал Кит и отвернулся к стене.

— Пожалуйста, не обижайся, — попросила я.

— Че не обижайся-то? Ясно тебе сказал: или сиську показывай, или вали домой.

Если я уйду, он уже никогда не станет со мной гулять. И перестанет со мной разговаривать — навсегда перестанет. И снова начнет издеваться. При всех.

— Хорошо.

Я подняла свитер и стянула бретельку.

— На, смотри.

Кит поднял голову и уставился на мою грудь. Я даже обрадовалась, что он смотрит туда, а не мне в лицо: казалось, что я сейчас сгорю. Чтобы это поскорее закончилось, я решила посчитать. Один, два, три, четыре, пять, шесть…

— «Их половая жизнь зависит от жилищно-бытовых проблем», — раздался чей-то голос. Я одернула свитер и обернулась. В дверях стоял брата Кита и ржал.

— Мальчики и девочки играют в письки-попки?

Я оттолкнула его, выскочила в коридор и стала натягивать ботинки.

— А чай с нами не попьешь? — Из комнаты высунулась мама Кита.

— Нет, спасибо. До свидания. — Я накинула куртку, схватила рюкзак и скатилась по лестнице вниз.

— Как сходила в гости? — спросила мама, когда я вернулась.

— Ничего интересного, — я попыталась поскорее проскочить в свою комнату.

— Что ты как дикая? У тебя все в порядке?

— Да.

На следующий день по дороге в школу меня настигла Воробей:

— Ну как?

— Нормально.

— Рассказывай.

— Да нечего рассказывать.

— Чего вы делали?

— Да ничего не делали. Так… болтали.

— А дома у него как?

— Да никак.

— Целовались?

— Отстань.

— Целовались!

— Отвали, Воробей.

Воробей стала подпрыгивать вокруг в диком танце.

— И как это?

— Гадость. Как будто тебе в рот положили слизняка со вкусом котлеты.

— Звучит не очень.

— Так и есть.

Когда мы пришли в школу, все уже собрались в классе. Кит, Овца и Головастик хихикали над чем-то у последней парты. После вчерашнего я не знала, как теперь посмотрю на Кита и что скажу ему. Пока я об этом думала, раскладывая на парте учебники, Кит вдруг прошел мимо — как будто меня не заметил.

Может, он обиделся? Или был занят чем-то другим? Или правда не заметил? Я думала об этом весь урок и решила подойти к нему сама. На перемене я дернула его за локоть.