— Но нам же предложили прогуляться туда. Это как-то не совсем стыкуется с печатью на входе, — заметил я.

— Иногда проход открывается на несколько мгновений, и приговоренные к смерти преступники, отказавшиеся от легкой и быстрой смерти на виселице и не рискнувшие вступить на поле «Арены искупления», отправляются по собственному выбору в этот безумный ад.

— Так что поблагодарим старину Билли за то, что он сделал правильный выбор, — закончил колдун.

Ну, уж если старик предпочитает через пару часов наверняка умереть, чтобы только не попасть в эти загадочные Сумеречные измерения, то я даже не могу представить, что там вообще должно твориться. У меня просто фантазии не хватает на подобные запредельные ужасы...

— Спасибо, — поблагодарил я Билли и тут же задал еще один вопрос: — А что такое Сарлон, и о каких объединившихся измерениях идет речь, да и вообще что такое измерения?

Они во второй раз за последние пять минут посмотрели на меня как на тяжело больного человека (законченного идиота).

— Ты, принц и единственный наследник престола, задаешь такие глупые вопросы, ответы на которые знает даже самый последний бродяга на окраинных мирах. — Толстяк не мог скрыть своего удивления.

Это начинало медленно, но верно доставать меня. Сегодня уже второй человек говорит мне, что я принц, хотя я точно знаю, что с утра я был таким же принцем, как Эйфелева башня — кубком Стэнли.

— Не обижай его, — вступился за меня Компот.

Я едва не расчувствовался от такой заботы. «Все-таки старик не такой уж плохой», — подумал я.

— Он сегодня с утра немного не в себе, — закончил колдун, и я сразу же взял свои предыдущие мысли обратно, решив впредь никогда не думать о Компоте хорошего.

— Что значит — немного не в себе? — не понял Билли.

— Это значит, что чердак у него сорвало, мозга потекли, ну и в общем и целом он просто полный кретин, — прохрипел старик, раздраженный непонятливостью толстяка,

Если бы в этот момент я не чувствовал себя как постоянный клиент похоронного бюро, иначе говоря, мог шевелить руками, то, выражаясь красочным языком Билли, заткнул бы лживую клеветническую глотку старого злодея.

— А ты... — начал было я, собираясь вывалить на старика поток всех ругательств Билли, успевших прочно закрепиться в моем словарном запасе.

Но закончить предложение не удалось, потому что дверь нашего клуба любителей сырых подземелий с противным скрипом отродясь не смазанных петель отворилась, и в камеру вошел интеллигентного вида старичок, одетый в чистую ливрею. Старичок нес на подносе три фужера с жидкостью янтарного цвета.

— А здесь неплохое обслуживание, — прокаркал колдун, переключая свое внимание и красноречие на новоприбывшего. — Билли, дорогуша, не забудь, пожалуйста, напомнить, чтобы мы задержались здесь на недельку-другую, чтобы успеть в полной мере насладиться изысканностью местной кухни.

— Господа, — торжественно начал вошедший, не обращая внимания на компотовские остроты, — вам предстоит великая битва во искупление своих преступлений и во славу милосердного и великодушного, мудрейшего и...

— Одним словом, — бесцеремонно оборвал его колдун, видимо, понимая, что восхваление достоинств и перечисление положительных качеств Фромпа второго может затянуться на неопределенное время, — ты принес наркотик, называемый «Нектаром героев», который поставит нас на ноги, придаст силы, притупит болевые рефлексы и позволит умереть не сразу, а немного погодя. Так что давай сюда свое дешевое пойло — и проваливай.

— Это что-то наподобие препарата «Эйч-джи» или «ампулы Бога»? — зачарованно спросил я у Компота.

— В каком смысле? — не понял он.

— Нуууу... «Тридцать второй», «Сеющий скорбь»... или «Сну»... Была такая книга про конец мира и пересекающиеся вселенные, — сбивчиво начал объяснять я, но, встретив недоуменные взгляды моих товарищей по несчастью, смешался и, пробормотав: «Как-нибудь при случае расскажу, чем там все закончилось», протянул руку к бокалу.

Старикан молча подал нам фужеры и, убедившись, что мы выпили, с видом оскорбленного достоинства удалился, даже не заикнувшись о чаевых.

Напиток был прохладный, приятный на вкус. Не знаю уж, что туда намешали, но спустя несколько минут после того, как я выпил этот коктейль, мне не просто полегчало — я как будто заново родился. Кровь перестала сочиться из многочисленных порезов и ссадин, боль покинула тело, и теперь оно стало легким и в то же время необычайно сильным. Это было настолько непривычно, что поначалу я даже как-то растерялся от неожиданности, правда ненадолго. Придя в себя и решив испытать новые возможности своего организма, я высоко подпрыгнул, сделал двойное сальто и благополучно приземлился. Что интересно, раньше я таких трюков не то что не проделывал, у меня даже в мыслях не было ничего подобного. Это была просто фантастика.

Я стал богом.

Ну, если не совсем богом, то уж полубогом-то точно. Энергия била ключом. Я купался в ощущении силы и мощи, волнами катившихся по моим мышцам. Это было что-то нереальное и в то же время настолько осязаемое, что перехватывало дух от наплыва эмоций и ощущений.

— Пора подумать о том, какое бы желание загадать!!! — в радостном возбуждении воскликнул перекачанный стимуляторами юноша, чувствуя, что может голыми руками задушить целое стадо слонов.

— Желание одно на всех, — вмешался Компот. — И можешь особо не радоваться, нам предстоит выдержать семь раундов подряд против таких ужасных монстров, каких только можно отыскать во всех известных измерениях. А это, поверь мне на слово, совсем не мало. У тех двоих покалеченных счастливчиков, которые выжили за всю историю существования этой проклятой арены, желания были удивительно схожими — они оба хотели, чтобы из разрозненных кусков их плоти, которые валялись по округе, собрали единое целое... Когда у тебя оторваны руки или ноги, мысли о каких-то других благах слегка меркнут на этом мрачноватом фоне.

— Пустяки, — отмахнулся я, чувствуя себя Гераклом. — Держись рядом со мной и ничего не бойся, об остальном позаботимся мы с Билли.

— Это шоу четко распланировано, — вступил в разговор молчавший до сих пор толстяк, вероятно сумевший сохранить ясность мыслей, несмотря на убойное действие наркотика. — Первые два раунда мы будем драться как сумасшедшие и зальем арену кровью по самую крышу, доставив тем самым массу удовольствия и незабываемых впечатлений толпе, жаждущей хлеба и зрелищ. А вот затем у нас начнутся большие проблемы. Третий раунд, если повезет, сможем тоже пережить, зато четвертый и пятый — это в девяноста девяти случаях из ста — конец. Брокеры выплачивают сто к одному тем сумасшедшим, которые поставят на то, что кто-то из нас дотянет до шестого раунда. На выход в седьмой раунд у них вообще ставка десять тысяч к одному, но желающих обогатиться на халяву практически не бывает.

— А какие ставки на нашу победу?

Он усмехнулся, как будто я сказал что-то очень веселое.