Я краснела. Безумно страшно было сделать или сказать что-то не то, чтобы Рикхарду не было стыдно за меня. Но, к счастью, в нашей легенде я даже не баронесса по рождению, мне не обязательно, да и не откуда знать все эти правила высшего света. Мне простительно… я очень надеюсь…

Я почти не слышала, что мне говорят, звенело в ушах.

Немного пришла в себя лишь в ложе, когда мы остались одни. И погас свет.

– Ты отлично держалась, Мэр, – Рикхард взял меня за руку.

Я очень постаралась сесть подальше от края, спрятаться в тень. Видела лорда Лангера в ложе напротив, с той стороны. Его кузину… Она так искренне, с почти детской увлеченностью следила за происходящим на сцене, выглядывая, прижимая руки к груди, кусая губы… и свет софитов, задевая краем, так отчетливо освещал ее лицо.

Я видела, как взгляд Рикхарда останавливался на ней. Что ж… На ревность я точно не имею права.

Последние несколько ступенек до квартиры он тащил меня на руках.

Сам открыл дверь своим ключом, не отпуская меня.

И внутрь…

– Ну, все, теперь можно твою помаду размазывать? – спросил страшно довольно.

– Можно, – разрешила я.

Попробуй, запрети ему?

Словно он ждал этого всю дорогу, весь вечер. Как мальчишка.

И в то же время – словно желая что-то доказать, только себе или мне?

Я и думать забыла про всяких кузин, про все сомнения.

Он целовал меня так горячо и так жадно, словно только это важно, словно по-настоящему, любовь… Быстро, нетерпеливо. Его пальцы уже нашли застежку платья, он не желал больше ждать.

– Мэр… – его чуть хриплый шепот, его горячие губы…

Я сходила с ума.

Наверно, впервые, только с ним, я сама так хотела этой близости. Хотела его всего, прямо сейчас, хоть здесь, у дверей… Я расстегивала на нем одежду, его рубашку, у которой не сразу поддались запонки… одна отлетела куда-то, укатилась… хотела скорее дотронуться до него, прижаться всем телом.

– Сейчас… – он все же подхватил меня, потащил в спальню.

Не отпуская ни на миг…

Почти безумно…

И самое безумное – поверить, что нужна ему именно я.

Да, я нравилась ему, и ему со мной хорошо. Но главное, не начать верить во что-то большее, не начать придумывать себе… Никакого продолжения не будет. Только здесь и сейчас. Просто не может больше ничего быть. Месяц… может, чуть дольше, если он захочет. Но потом…

Он купил меня – главное не забывать.

Не забывать, кто я.

Но невозможно помнить, когда он прижимает меня к себе. «Я тебя никому не отдам», – говорит шепотом. И хочется просто расслабиться и остаться, ни о чем больше не думать.

И когда он обнимает меня, я лежу на нем, он осторожно водит пальцами по моей спине.

– Ты сейчас уйдешь?

– Нет, – говорит он. – Я могу остаться до утра, если ты меня не выгонишь. Мне нужно будет уйти только в восемь, и так рано, как в прошлый раз, я тебя не разбужу.

– Разве я могу тебя выгнать?

– Если ты захочешь, я уйду. Только очень надеюсь, ты не захочешь. Мне хорошо с тобой. Но я даже не знаю, когда теперь приду снова.

– Я буду ждать.

Он закрыл глаза, тихо вздохнул… я скорее почувствовала этот вздох, прижимаясь к его груди.

– Завтра к двенадцати к тебе зайдет мой человек, принесет все документы, я уже подписал. Ты станешь вдовой Гарарт и баронессой Тьорка. Острова дают где-то около четырехсот тысяч годового дохода лично тебе, если ничего не менять. Это немного, на самом деле, если пытаться жить, как баронесса. Но вполне нормально, чтобы просто спокойно жить. Адрес управляющего, который занимается в Тьорке хозяйством. Если захочешь, ты можешь поехать, посмотреть свои владения.

Уехать…

– Ты хочешь, чтобы я уехала.

Возможно, будет лучше, если я просто исчезну?

Он немного приподнял голову, глядя на меня.

– Я хочу, чтобы ты осталась, Мэр. По крайней мере, на месяц, мы ведь договорились, – он чуть кривовато улыбнулся. – Но ты получишь все сейчас… как бы там ни сложилось дальше. Никто уже не отберет этого у тебя.

Зачем?

Все это слишком.

– Знаешь, – сказал он тихо, – наверно, мне важно думать, что ты со мной потому, что сама хочешь этого, а не потому, что я тебе плачу, и ты должна отрабатывать обещанное. Я хочу, чтобы ты была свободна, и не нуждалась во мне… но в то же время… Я знаю, это лицемерие с моей стороны, сложно выставить за дверь императора. И все то, что я делаю… – он облизал губы. – Но с тобой все это как-то иначе. Очень реальная игра.

Он обнимал меня, нежно…

– Мне тоже очень хорошо с тобой, – сказала я. – Никогда даже не думала, что может быть так хорошо с мужчиной.

Он улыбнулся. Чуть-чуть с сарказмом. Все так. Вот только мы оба понимаем, что это ненадолго. Еще немного, и все закончится. Мы слишком разные… что бы он ни делал.

Но, по крайней мере, сейчас мы вместе.

А все эти кузины, все придворные дамы… даже императрица… все это так далеко, и не имеет значения сейчас. Можно забыть о них до утра.

* * *

– Стой, куда ты?

Утром, около семи, я попыталась вылезти из кровати, думала, Рикхард еще спит, но он сцапал меня.

– Ты говорил, что уйдешь в восемь. Я сварю тебе кофе.

– Нет, я сам. Лежи.

Притянул к себе, поцеловал.

– Ты говорил, ни одна женщина не варила тебе кофе утром.

– Хочешь быть первой? Не стоит, Мэр. Я сам. Мне понравилось самому.

И, вроде бы, он улыбался, и все это было так легко, но…

– С тобой невозможно спорить, – сказала я.

Что-то изменилось с утра… было иначе. Его взгляд…

– Да, – согласился он. – Невозможно.

К возражениям он не привык.

– Хорошо, – я вывернулась и выскочила из постели раньше, чем он успел поймать меня снова. – Тогда я первая в ванну. А яичницу ты жарить, случайно не умеешь? Или, хотя бы, тосты?

Он засмеялся.

Со мной спорить, на самом деле, тоже не очень просто, я без боя не сдаюсь.

– Попробую, Мэр! Но, не обещаю.

Когда я умылась и быстренько привела себя в порядок, надела шелковый халатик… у Рикхарда на кухне как раз благополучно сгорел бекон. Он пытался, но отвлекся на кофе.

Зато на столе красовалась коробочка с пирожными… и еще – газета. Лежала так, словно Рикхард уже прочитал.