В потоке да не в том(((. Позвонила соседка. Щаз нагрянут электрики ко мне. Пойду надену что-нибудь сексуальное. Не каждый день приходят электрики.

Надеюсь, они стоят того, что я надену…

Кошкам тоже сказала, чтоб не теряли времени зря и прихорашивались уже. Мало ли как сложится. Никогда не знаешь, где настигнет тебя судьба.

Ну что!!! Сегодня со мной случилось то, что однажды случается с каждым гольфером!!! И нет! Не хол-ин-ван.

На мне разошлись брюки. Я стояла в банке, все было сложно, игра не шла, я нанесла удар… и они треснули по всей, извините… ну, вы меня поняли…

На мне были чорне в белый цвиточек трусы. Мир их не увидел, но коллеги по флайту вполне.

Я вылезла из банки, заделала за собой следы (все это время штаны продолжали расползаться и радовать коллег-соперников расцветкой))). Потом… я дошла лунку (и неплохо). Правда, просила мужчин отвернуться на ударе… ну… мало ли — испорчу им игру.

Потом я сделала выход на следующей лунке. Чтоб не задерживать сзади идущий флайт. И только потом метнулась на багги до клабхауса, чтоб переодеться.

То есть, если прежде я была почетным гостем клуба Кайя и его звездой, то теперь — я его легенда!!!

«Терпеть не могу турок этих», — жаловалась мне женщина в порту Анталии.

С 90-х годов челночит. Все отпуски в Турции. Квартиру купила там. Родителей перевезла. Дочь учится в Измире.

«Терпеть не могу турок».

Полагаю все же, это фигура речи. А то жаль тетеньку.

Как-то на долгих мутных и сложных переговорах случилась оказия. Было нас там человек десять. Шесть мужчин, четверо женщин.

Среди женщин была наша великолепная немецкая бабушка, о которой я писала многократно. Человеку восемьдесят девять лет, живчик, красавица, правда, на ходунках и в памперсах. Но последнее не из-за недержания, а потому, что (она сама пояснила) ходит в туалет все-таки часто, а на переговорах так нельзя.

Про памперсы старушкины знают все. Это, в каком-то смысле, даже элемент гордости за настоящую деловую леди.

И вот во время брейка мы с девочками пошли в туалет и там междусобоем выяснили, что все мы нуждаемся (и срочно) в гигиенических прокладках. Да и нашей фрау тоже нужны ее памперсы.

Как-то так сложилось, что все были вроде бы готовы, но упс… и надо обновить арсенал.

Ну, я подошла к ресепшну и попросила секретаря (молодого человека) отправить водителя в аптеку, чтобы тот купил и привез необходимое.

Так вот если про памперсы товарищ выслушал с пониманием и тщательно записал, что точно надо купить, то на списке прокладок и тампонов выпучил глаза, покраснел и возмущенно зашипел…

— Он же мужчина! Наш водитель — мужчина! Я не смогу ему ЭТО сказать… И я, между прочим, мужчина! Вы что? Вы меня вообще за кого держите?

— Эээ?

* * *

В общем, мне пришлось брать ноги в руки и ехать в аптеку самой.

То есть за стол переговоров нас пустили. Нам разрешают говорить слова «инвестиции», «банковский трансфер», «буровая установка», «добыча нефти» и «меня не устраивают условия платежа»… Но знать о том, что мы — женщины, все равно не желают.

Хм. А как сказать (и надо ли говорить) давнему приятелю, который, кстати, женат и при детях, что я уже очень давно знаю, что он гомосексуален.

Знаю не потому, что догадываюсь, а знаю, короче.

И знаю, что жена его знает, и раньше сильно нервничала, а сейчас, очевидно, приняла.

Ну и понятно, что все это скрывается от общественности, поэтому, конечно же, говорить я ему ничего не стану.

Но иногда подмывает. Особенно когда он начинает изображать «флирт». И особенно, особенно когда он начинает высокоморально травить за патриархальный уклад и за консервативные устои.

И да. Я, что называется, толерантна к этим вещам. То есть мне все равно. То есть вот совсем все равно.

Но ты или крестик сними, или трусы надень.

В первом браке был у меня этот «женщина-должна-уметь-все» психоз.

В пять встала. Завтрак любимому (сама я не завтракаю) сварганила. На стол поставила, салфеточкой в клеточку крахмальной прикрыв. Ребенка покормила, умыла, подмыла, собрала, до свекрови (ну а как же — он же должен спать, он же мужчина, устает на работе) дотащила. Потом бегом на маршрутку, чтобы к восьми на работе. Там вкалывать, в обед, в зависимости от расписания, или быстро на маникюр-укладку (а как же! я же женщина), либо частные уроки давать английского (я же деловая женщина). Потом опять на работу. До шести там. Потом к свекрови. Помогла ей на стол накрыть, приготовить, прибрать потом, ребенка умыть, собрать, нарядить, потом все поужинали, потом домой. Там помыть, прибрать, почистить, поздний ужин любимому (устал же на работе) сделать, ребенка покормить, всех спать уложить, колыбельную спеть в зависимости, так сказать, от их предспальных потребностей. А потом еще попереводить или пописать статейку (я ж талантливая женщина), а в три упасть.

Чтобы в пять встать.

Весила я тогда пятьдесят восемь кг.

Выглядела не помню как, но с маникюром точно.

Но была просто настоящейшая женщина.

Про социальные свои активности, про красный крест и полумесяц, про светскую (а как же, я светская женщина) даже и говорить не буду.

Было все.

Но знаете. Все равно была «недостаточно хороша». Белье постельное вот не всегда гладила, например. Не всегда по первому зову бежала на помощь свекрови. Не всегда по тому же первому зову своих родителей обслуживала эмоционально. Недостаточно с ребенком занималась. Одевалась недостаточно модно. И «слишком много думала о себе и о своей карьере».

Ах да. Зарабатывала я в три раза больше мужа, это без доп. заработка от уроков, переводов, статей и проч.

Но «недостаточно женщина».

Другие неведомые мне женщины были лучше, умнее, красивее, ухоженнее, чистоплотнее, общительнее, куда лучшие матери, жены и невестки, а главное, они были веселее.

Веселее они были, понимаете.

Они были такие, как птички, беззаботные и легкие.

А я какая-то слишком сосредоточенная на себе и своей карьере.

И вот это тот случай, где я готова признать, что «сама виновата». Надо было сразу ограничить зону женственности маникюром и завтраками, и было б ок.

А последней соломинкой и точкой невозврата стали у меня котлеты «кадын буду» («дамские бедрышки» в русском переводе) и фруктовый салат.