Вдалеке виднелось спокойное море с покачивавшимися на воде судами… и поверх всего огромный парус, колышащийся, как укоризненный стальной перст. Она снова задернула шторы. Лучше забыть обо всем этом дерьме.

Далеко на юге солнце устало клонилось к закату. Оно начало свой путь десять часов тому назад, и ему предстояло еще столько же с небольшим отклонением к северу, когда оно достигнет океана. Добравшись до полюса, оно исчезнет из виду на несколько мгновений и снова потянет свою упряжь с востока на запад. В этих краях, сидя дома, из одного и того же окна, обращенного на север, можно сначала наблюдать восход, а потом, чуть позже — закат. Так что это тяжелое время для Аполлона и его команды, они трудятся летом на вершине глобуса, не покладая рук.

С первыми лучами солнца весь город уже знал о прибытии яхты знаменитого кинорежиссера — ее парус был виден из любого окна. Все утро к причалу стекались горожане, чтобы поближе рассмотреть чудное крыло, вздымавшееся, как клинок сабли из драгоценных ножен, с палубы нарядного судна. В почтительном молчании они пялились на это чудо, раскрыв рты, после чего возвращались к завтраку. Во всех барах, кафе и кухнях только и говорили о приезжих. Насколько грандиозен грядущий проект? Каков его бюджет? Найдутся ли в нем рабочие места для местного населения? И наконец вопрос, ставший самым насущным: как попасть в список гостей, приглашенных на торжественный прием, назначенный на яхте следующим вечером?

Но самый оживленный обмен мнениями происходил на парадном крыльце «Бездомных Дворняг». К полудню маленькое деревянное возвышение уже не могло вместить всех желающих; и толпа выплеснулась на ступени, тротуар и даже проезжую часть. Люди запрудили улицу, угрожая в равной степени водителям и собакам. Входная дверь была открыта, но никто и не подумал войти внутрь. Один из древнейших и неукоснительно соблюдаемых законов этой организации гласил «В День Грома никто не возвращается в логово до наступления темноты». Иначе ленивые остолопы будут весь день слоняться как ни в чем не бывало, пукая, почесываясь и попивая пиво. День Священной Луны будет потрачен попусту, и Священное Логово станет не более чем очередным пристанищем дворняжек, утратив то, что завсегдатаи называли «достоинством». Этот закон был занесен даже в контракт совместного владения: клуб «Бездомных дворняг», половина которого принадлежала «Морскому ворону», сдавался в аренду для проведения покерных вечеров и игры в блэк-джек в любой день месяца, кроме дней полнолуния. В этот день клуб целиком и полностью принадлежал Дворнягам.

Орден Бездомных Дворняг обладал определенным влиянием, несмотря на свою сомнительную репутацию. В каком-то смысле это был аляскинский вариант Монашеского клуба, если вы можете себе представить Монашеский клуб, в который входят рыбаки, разбойники с большой дороги, докеры, водители грузовиков, летчики, хоккейные болельщики, моряки, гуляки, завязавшие наркоманы и падшие ангелы. Это святое братство возникло во время музыкального марафона, проходившего в течение трех дней на футбольном стадионе Вашингтонского университета. Квинакских фанатов оказалось такое количество, что им пришлось арендовать паром до Сиэтла, на который они загрузили пиво, спальные мешки, дурь и тенты, чтобы можно было спать на палубе. А также своих собак. Большинство жителей Аляски по-прежнему небезразлично к ним. Особенно к большим. Больших собак оказалось столько, что под трибунами для них организовали специальный загон. Когда Гриру сообщили, что Марли Должен сидеть во время концерта в этом загоне, Грир предпочел устроиться рядом с ним. К ним присоединился Соллес со своим сеттером Пенни, ну а после этого там оказались все представители Квинака вместе со своими тентами и прохладительными напитками, дворняжками и породистыми псами. Так что все выходные они провели за проволочным ограждением.

После того, как все потасовки между собаками были прекращены, а непокорные псы усмирены, выяснилось, что загон представляет из себя самое удобное место. Парниковый эффект в то лето сказывался особенно сильно, и ртутный столбик в Сиэтле достигал ста градусов. А на стадионе было еще жарче. Под трибунами же было вполне прохладно, хоть и пыльно. Жар, поднимавшийся с душного поля, выдувался приятным сквознячком, громоподобные вопли динамиков приглушались, и несмотря на то, что сцена была не видна, снизу можно было наслаждаться видом раздуваемых юбок.

Квинакский контингент так хорошо провел время, что, вернувшись домой, решил организовать свой клуб — Законопослушный Орден Бездомных Дворняг. Члены клуба разработали правила, ритуалы и создали свою эмблему — над красным силуэтом пожарного гидранта радугой изгибалось полное название клуба, а из самого гидранта трубным гласом вылетали буквы названия сокращенного: 3-О-Б-Д.

Так они себя и вели в полном соответствии с этим названием — раскованно и независимо. Следующей весной Бездомные Дворняги уже участвовали во всеквинакском параде, проводившемся ежегодно накануне открытия путины, со старомодным двадцатидвухфутовым пожарным гидрантом из папье-маше, скрывавшим в своих недрах четыре бочонка пива. Об одноразовых стаканчиках, естественно, никто не позаботился. Но Айк счел, что так оно даже и лучше: стаканчики непременно привлекли бы внимание, а это было бы чревато изгнанием. В столь важные дни сухой закон соблюдался неукоснительно.

Поэтому пиво пили прямо из бочек. Четыре шланга незаметно передавались от одного к другому, пока члены ордена, неуклюже обхватив друг друга за плечи, раскачивались вокруг своего шаткого алтаря и распевали песни хриплыми голосами. Заезжий швед-антрополог, специализировавшийся в области первобытных культур, чуть не кончил от восторга, утверждая, что лучшего проявления мужского братства он еще не встречал нигде в мире! Пока прохожий не указал ему на сестер Босвелл и жену Херба Тома. Так что при ближайшем рассмотрении некоторые братья оказались сестрами.

Парадное шествие накануне путины четырежды пересекает город из конца в конец: сначала оно движется на север по Главной улице, потом тем же путем обратно, затем по улице Кука на восток и по ней же назад. И все заканчивается карнавалом на стоянке у доков. Таким образом, к концу этого пути глотки у Братьев-Дворняг уже здорово пересохли, так как они осушили свой гидрант еще за первую половину шествия, а за вторую уже успели опорожниться, причем сестры не отставали ни в том, ни в другом от своих братьев. Когда платформа с гидрантом въезжала на стоянку, папье-маше уже сильно расползлось, и сооружение грозило рухнуть. Резкий порыв ветра опрокинул гидрант на ряды с выпечкой, распродажа которой была организована учащимися Квинакской школы, разнес его обломки по дорожке для езды на пони и сдул в залив.

После этого Законопослушный Орден Бездомных Дворняг был признан окончательно и бесповоротно. Они не только стали непременными участниками всех местных мероприятий, но и начали выезжать «на гастроли», демонстрируя свой фокус с расползающимся гидрантом. Даже в тех случаях, когда отсутствовал благоприятный ветер, необходимый им для завершения буффонады, они опрокидывали гидрант вручную. Что и произошло в Скагуэе, куда, арендовав ро-ро, они отправились на празднование годовщины Золотой лихорадки. Гидрант рухнул, как огромная теплая губка, прямо на головы маршировавшему внизу оркестру, после чего началась массовая потасовка. Банда Ска-гуэйских головорезов по своему числу в несколько раз превосходила гостей из Квинака, однако многие из Дворняг по своему обыкновению прибыли с собаками — здоровенными овчарками и ездовыми лайками, натасканными на то, чтобы не разжимать челюстей, что бы им ни попалось — подол, штанина или что-нибудь еще. После того как гости из Квинака нанесли сокрушительное поражение обитателям Скагуэя, местный комитет по организации шествий и праздников издал распоряжение, запрещающее участие в них четвероногим весом более пятидесяти фунтов. Позднее Айк настоял на том, чтобы Орден также принял такой закон — «особенно что касается этих волкодавов, участвующих в марафонах на нартах. Для них можно организовать специальное место под крыльцом».