Мейсон хмыкнул.

– Я облажался, не так ли?

– Именно так.

Брат всегда был честен с ним.

Увидев надменное выражение лица Эвы-Мари, услышав ее раздраженный тон, он огрызнулся в ответ. Отреагировал как капризный подросток.

Мейсон уставился в ночь, размышляя о последствиях сегодняшней ссоры.

– Думаешь, она никому не рассказала, что работает на нас?

– Не сомневаюсь в этом. – Кейн раскачивался взад-вперед на каблуках своих ковбойских сапог. – Ее родители придают большое значение сохранению конфиденциальности.

– Да.

– Ты видел ее лицо, когда Лайза сделала это подлое замечание по поводу ее одежды?

– Нет.

Мейсон даже не слышал этого замечания. Был слишком занят тем, что сопровождал компанию вниз, прочь от ситуации, которую не знал как разрешить.

– Никогда не видел такого опустошенного взгляда.

– Я должен найти ее, – сказал Мейсон.

Братья обменялись рукопожатиями, и Кейн направился к своему грузовику. Мейсон пошел в комнату Эвы-Мари, но ее там не было. Он остановился на пороге в замешательстве. Может быть, она в комнате Криса? Но нет, ее там тоже не было.

«Ты умный парень, Мейсон. Думай».

Внезапно в памяти всплыл образ юной Эвы-Мари верхом на лошади, со слезами на глазах после очередного разноса отца. Может, она до сих пор садится в седло и отправляется на верховую прогулку, когда хочет развеяться? И до сих пор любит сидеть под своим любимым деревом на берегу ручья, впадающего в озеро?

Уверен, она сейчас там.

Мейсон быстро переоделся в джинсы и сапоги и отправился на конюшню. Один из денников пустовал – это подтвердило его догадку. Мейсон быстро оседлал Руби и, на удивление тяжело, вскочил в седло. Слишком давно он не ездил верхом: растущий бизнес отвлекал от конных прогулок.

Нужно это менять.

В седле он чувствовал себя хорошо, свободно. Движение вместе с лошадью и скорость прогнали его заботы прочь. Поскольку он давно не был в лесу у ручья, то спешился и повел лошадь под уздцы. Оказалось, что он прекрасно помнит дорогу.

Вскоре он услышал мягкое ржание лошади Эвы-Мари. Когда он вышел из леса, женщина не взглянула в его сторону. Он привязал Руби рядом с Люси и осторожно подошел к одеялу, на котором полулежала Эва-Мари.

– Эй, – сказал он мягко, не желая напугать ее.

– Привет, – ответила она нейтральным тоном.

Эва-Мари хорошо умела скрывать эмоции. Не зная, что еще сказать, Мейсон лег рядом с ней в темноте. Журчание ручья действовало успокаивающе, напоминая о том, как давным-давно они также лежали здесь в объятиях друг друга. Ветви деревьев обрамляли яркое звездное небо, такое же, как и тогда. Но тогда им было не до любования звездами.

– Я ничего не требовала от тебя, Мейсон, – наконец заговорила она, и ее голос звучал более хрипло, чем раньше. – Я думала, что представить меня гостям – это обычная любезность, которую не нужно требовать.

Прежде чем он успел сформулировать свои мысли, она продолжила:

– Я понимаю, что можно не представлять наемных работников…

– Зачем ты так, Эви? – Опершись на локоть, Мейсон всмотрелся в ее лицо, скрытое тенью. – Не нужно играть роль мученицы.

Он опередил ее, когда она открыла рот, чтобы возразить:

– Было глупо с моей стороны привести гостей в дом, не предупредив тебя. Черт, было глупо не сказать тебе, что после встречи с юристом мы собираемся поужинать. Мне жаль.

Должно быть, она была так же удивлена и взволнована, как и он, потому что ничего не сказала.

– Я не привык думать о таких вещах. О других людях… У нас с Кейном никогда не было друзей, кроме тех, с кем мы еженедельно играли в покер. И половина из них работали в конюшне.

– Покер, да?

Умная девочка.

– Ты меня поймала.

Она глубоко вздохнула.

– Я тоже сожалею, Мейсон. Думаю, я просто была в замешательстве.

Должен ли он предупредить ее, что она будет в еще большем замешательстве, если узнает о планах Лайзы? Он решит завтра. Хорошо или плохо, но Мейсон не хотел огорчать ее сейчас.

Но оказалось, что она собирается его огорчить.

– Не думаю, что это сработает, Мейсон, – произнесла она с сожалением.

– Почему?

– Я знаю, что сама предложила это, но, честно говоря, не знаю, как…

Он тоже не знал. Ничего подобного с ним раньше не было. У него было много женщин… женщин на одну ночь, но этот опыт был не применим к отношениям с Эвой-Мари. Сейчас у него была связь с женщиной, с которой он был знаком, но совершенно не знал.

– Может быть, нам все же следует установить правила?

Непонятно, что побудило его задать этот вопрос. Но он догадывался, что Эви переполняют противоречивые чувства, и он хотел ее поддержать.

– Так просто?

– Так просто. И первым правилом должно быть уважение. Договорились?

Она не ответила, просто кивнула.

– А правило номер два… – Мейсон приблизился, их тела соприкоснулись, и сразу стало жарко.

Затаив дыхание, Эва-Мари спросила:

– Правило номер два?

– Позволь мне показать тебе.

И он показал.

Мейсон придвинулся так близко, что ей трудно было даже вздохнуть, и торопливо снял с нее рубашку. Соски Эвы-Мари моментально затвердели от ночной прохлады, у нее перехватило дыхание. Затем он быстро освободился от своей рубашки и прижал Эву-Мари к груди, согревая ее теплом своего тела. Даже если бы Эва-Мари напрочь забыла обо всем, одно она запомнила бы точно: как горяча была его кожа и как нежны были его руки, заключившие ее в объятия.

Но на этот раз она не намерена была ждать. Она подалась ему навстречу и, запустив пальцы в его волосы, прижалась губами к его губам. Не прерывая поцелуя, она оседлала Мейсона, обхватив ногами его бедра. Даже сквозь грубую ткань джинсов она почувствовала, как напрягся его член. Ощутив его эрекцию, она застонала от нарастающего возбуждения и выгнула спину, чтобы прижаться к его плоти еще сильнее. Стоны ее смешались с шумом ручья и шелестом листвы под порывами ветра, все переплелось. Чувства Эвы-Мари обострились.

Сгорая от нетерпения, Мейсон уложил Эву-Мари на одеяло, стянул с нее сапоги для верховой езды, а затем джинсы и трусики. По телу девушки пробежала сладостная дрожь. Мейсон освободился от одежды, накрыл ее своим телом и впился в губы неистовым поцелуем.

Сердце его бешено колотилось в груди, плоть изнывала от желания близости. Резким движением он развел ее бедра и прижался своим возбужденным членом к ее лону. Все внутри ее сжалось. Она пыталась понять, что с ней происходит.