— полное имя: Тилвас Хлогорун Талвани;

— название родового замка: Крыло Заката;

— дата рождения: девятнадцатое апреля тысяча девятьсот девяностого года от ухода богов-хранителей.

Таким образом, по моим расчетам, Тилвас как раз примерно шесть лет назад и закончил высшее образование.

Значит, аристократ выпустился. Причем с факультета Сущностей и Духов. Потом уехал в путешествие на север. Там у него появился медальон — предположительно сувенирный — и сопутствующая ему проблема.

Потом Тилвас вернулся, продал замок и долго и упорно изображал для всех знатного бездельника, а сам сменил профиль — стал изучать артефакторство.

Так. Логично, если он начал практиковать науку артефакторства затем, чтобы разобраться в медальоне, висящем у него на груди. Но все-таки: почему он делал это тайно? И, получается, проблема не в амулете как таковом, а в том, как он зачарован? Но кто его зачаровал? И зачем?

Может ли образование Тилваса — Сущности и Духи — быть связано с тем, что сейчас мы отправляемся за фигуркой пэйярту?  Может ли быть это связано с самим медальоном?

Вот гурх, вопросов-то немало.

Пока я раздумывала над всем этим, к нам с девушкой-подавальщицей подбежал уже знакомый мне свадебный организатор. На сей раз он накричал на нее — за то, что она стоит со мной, а не кружит по саду, как полагается. Девушка послушно ретировалась, а ко мне вскоре приблизился Тилвас.

— У тебя такое лицо, будто ты решаешь задачки по высшей математике, — хмыкнул аристократ.

— Не, — лениво отозвалась я. — По географии. Ты когда-нибудь слышал об острове Нчардирк? — невинно закончила я, пристально глядя ему в лицо.

Уголок рта Талвани непроизвольно дернулся. В глазах на мгновение полыхнула ярость, и я даже отшатнулась — мне показалось, он сейчас вцепится мне в горло.

— Не припомню, — наконец равнодушно сказал артефактор и потом дружески приобнял меня за плечи. — Джерри, я думаю, нам пора в склеп.

***

Пока мы поднимались по каменным ступеням в замок и шли через главный холл — там все было красиво подготовлено к церемонии, которая, по нашим традициям, будет проходить ровно в полночь, — я продолжала вслух пространно размышлять о разных островах архипелага Шэрхенмисты и их гербах. Но Тилвас не поддерживал разговор, предпочитая отшучиваться и переводить тему. Его пальцы у меня на плече каждый раз сжимались, когда я вновь и вновь, как заведенный болванчик, упоминала остров Нчардирк.

Я заткнулась только тогда, когда пальцы аристократа вдруг мягко, но демонстративно легли мне на спину между лопаток, и слегка надавили. Сквозь ткань платья стали ощущаться бугры шрамов под татуировками, и я замерла, как пойманный кролик.

— Если я сейчас начну повторять: «шрамы-шрамы-шрамы», как заведенный, тебе будет приятно, госпожа Барк? — серьезно спросил Тилвас, поймав мой затравленный взгляд. Глаза у него были грустные. Глубокие. Никаких привычных шуточек и издевок.

Я медленно и отрицательно качнула головой.

— Вот и мне неприятно, — тихо сказал Тилвас, отпуская меня.

Мы молчали, стоя напротив, всматриваясь в лица друг друга. Второй раз за вечер меня посетило странное ностальгическое чувство: Талвани был так похож на моих друзей, от него веяло той самой жизнью, которую я столь любила и потеряла… А теперь еще этот взгляд, парадоксально-знакомый.

Будто он тоже пережил нечто ужасное. Нечто такое, что навсегда остается с тобой, в тебе, извращенной тенью следует по пятам.

В глазах Тилваса я видела старую боль. Он был как икона: старый, затертый временем лик, полный потерь и страданий.

— Я… — сглотнув, начала я, чувствуя странное желание извиниться.

Но аристократ вдруг будто очнулся, тряхнул головой и с галантной улыбкой предложил мне руку:

— Пора продолжить наш путь, верно?

Морок рассеялся. Поколебавшись, я вложила свою руку в его — приятно-теплую. Какое-то время мы шли молча, но уже к третьему лестничному пролету господин Талвани вновь стал веселиться и хорохориться, будто крылышки после дождя расправил.

….Собственно, будем считать предположение верным: свой амулет и сопутствующие ему проблемы Тилвас получил именно там.

***

Как бы парадоксально это ни звучало, но вход в семейный склеп находился в гардеробе в спальне хозяина замка.

Видимо, это было аранжировкой известной фразочки про скелеты в шкафу.

По коридорам мы крались, таясь в тенях, а со спальней вышла неприятная заминка, связанная с тем, что хозяин оказался на месте. Причем не то что бы спящим или, не дай небо, в чьем-то обществе — он просто благообразно скучал в кресле и читал газеты, что-то недовольно брюзжа под нос и явно никуда не торопясь

Это было неприятным осложнением. Как-либо выдавать свое присутствие — ударом по голове или кляпом в рот — мне совершенно не хотелось, потому что так мы можем навлечь беду заодно и на Мокки. Но, сколь бы искусной в хождении по теням я ни была, незаметно пройти мимо сидящего в кресле, бодрствующего человека я не сумею.

— Что ж, твой выход, артефактор, — пожала плечами я. — Какие фокусы покажешь?

— А какие нужны?

— У тебя широкий ассортимент, что ли?

— Ты даже не представляешь насколько.

Я с сомнением окинула взглядом его фигуру. У меня самой под подолом платья были прицеплены кирка, набор отмычек, веревка и несколько выбранных маг-свитков для упокоения нежити. Но я не помню, чтобы Тилвас как-то особенно готовился к нашей миссии.

— Выбери что-нибудь подходящее случаю, — попросила я.

— Хорошо, — сказал он и открыл дверь в спальню, не размениваясь на размышления.

Хозяин замка, герцог Льовез, тотчас всполошено вскочил со своего кресла.

— Что такое? — возмутился он, глядя на нас.

Я была солидарна с этим вопросом.

— Ох, гурх, — сказал Тилвас, мрачно хмурясь на герцога. — Мне сказали, это будет моя спальня.

— Кто вам сказал? — опешил хозяин, наощупь ища сброшенные тапки под креслом.

— Ваш бой. Пирси или как его там. Хабловий малый.

— Какой бой?! На каком языке вы разговариваете?! — взревел господин Льовез.

— На языке любви, конечно же, — осклабился Талвани и, резко обернувшись ко мне, вдруг страстно меня поцеловал.

Я так опешила от этого поворота, что даже не сразу среагировала.

Одно мгновение я пыталась понять, что от меня требует дальнейший сценарий, а осознав, что никакого сценария нет, и Талвани просто вовсю развлекается, я залепила ему такую пощечину, что артефактор аж зашипел.

— Да вы с ума посходили!!! Развратники! — ахнул господин Льовез, и, мимо нас пробежав в коридор, начал истошно вопить, призывая слуг и справедливость попеременно.