Одну руку. У него была только одна рука!

Джон почувствовал дурноту и разжал пальцы. Лопата с грохотом упала на деревянный пол к ногам Субпервичного.

— Господи, что я делаю! — Желудок судорожно сжался, но не выдавил из себя ничего, кроме желчи. От ее вони Джона вырвало еще раз.

Чем он лучше Первичного?

Покачиваясь, Джон побрел к задней двери.

— Подожди!

Джон побежал по полю. Споткнулся, упал, встал и побежал дальше.

— Подожди! Не убегай!

Джон повернулся и увидел, что Субпервичный бежит следом, размахивая единственной рукой, правой. В пяти метрах от Джона он перешел на шаг.

— Ты это я, — сказал он. — Только у тебя две руки.

Джон кивнул, не в силах говорить из-за прерывистого дыхания и позывов к рвоте. Он посмотрел на парня, которого только что собирался оглушить, а может, и убить, и из глаз его полились слезы.

— Да, я твой двойник. Другой вариант тебя.

Джон Субпервичный энергично закивал.

— Только ты не потерял руку!

— Не потерял. — Джон склонил голову. — Как это произошло?

Лицо Субпервичного исказила гримаса.

— На вилы напоролся. Помогал отцу раскладывать сено на чердаке, оступился и упал. Вилы разорвали мне бицепс.

— Помню. — С Джоном, в его вселенной, едва не произошло то же самое. Ему было двенадцать, они с отцом нагружали чердак сеном. Джон схватил слишком большой тюк, думал, что справится, но не устоял на ногах и вывалился во двор, зацепив ногой вилы. Сильно расшибся, а вилы упали рядом и поранили плечо. Отец вначале перепугался, а потом стал его ругать. А уж как мать распекала… Рана на плече по сравнению с этим — ерунда. — Мне они только плечо поцарапали. В моем мире.

Джон Субпервичный вытаращил глаза. Потом засмеялся.

— В одном мире я теряю руку, в другом отделываюсь царапиной… Вот здорово!

— Еще как, — сказал Джон, не понимая, чему тот радуется.

— Давай, пошли в дом, позавтракаем!

Джон посмотрел на него, как на сумасшедшего. Как Субпервичный может его приглашать?

— Я собирался украсть твою жизнь! — закричал он.

Джон Субпервичный кивнул.

— А потом увидел, что у меня нет руки… Моя жизнь тебе не подходит. У тебя целы обе.

Он снова засмеялся.

— Дело не только в этом, — сказал Джон. — Я не мог решиться…

— Да, понимаю.

— Нет, ты ни черта не понимаешь! — закричал Джон. — Я потерял все! — Он сунул руку под рубашку и переключил счетчик. — Прощай.

— Нет. Подожди! — крикнул Субпервичный.

Джон отступил назад и нажал рычаг.

Мир покачнулся, и Джон Субпервичный исчез.

Сарай и дом остались, далеко в поле тарахтел трактор отца. Еще один мир, где ему, Джону, нет места. Он переключил прибор, нажал рычаг. Снова дом. И тут Джон нужен ничуть не больше. Счетчик, рычаг, и еще, и еще. Дом пропал, появился снова, стал зеленым, вместо красного, а Джон все жал и жал, стремясь как можно дальше убраться от того мира, где едва не совершил преступление.

Облака на небе дергались в хаотическом танце. Лес то появлялся, то исчезал. Дом скакал из стороны в сторону, когда на фут, когда на полфута. Сарай вел себя еще более легкомысленно — оказывался за домом, перед домом, на западной стороне, на восточной. Рельеф не менялся — ровный, с небольшим уклоном.

Вселенные мелькали друг за другом. Сколько их было, Джон не считал. Наверное, около сотни. И везде он лишний. Наконец он остановился, обессиленно рухнул на землю и заплакал.

Он потерял свою жизнь. Потерял окончательно и безвозвратно.

Джон прислонил голову к дереву и закрыл глаза. Постепенно слезы иссякли, дыхание успокоилось, и он забылся сном.

— Эй, парень, пора просыпаться.

Кто-то ткнул его в бок. Джон раскрыл глаза и увидел отца.

— Папа?

— Это вряд ли. Если моя жена ничего не скрывает.

Мужчина подал руку и помог Джону подняться. Сомнений не было: рядом, опираясь на палку, стоял его отец из этой вселенной. Но Джона он не узнал.

— Простите, что я заснул в вашем лесу. Очень устал.

— Ничего, бывает. — Мужчина махнул палкой в сторону Герни-роуд. — А теперь пора идти. Город там. — Он показал на север. — Мили две отсюда.

— Да, сэр. — Джон пошел, потом остановился. Отец его не узнал. Значит… Он повернулся. — Сэр, я давно ничего не ел. Не могли бы вы меня накормить, а я отработаю?

Билл Рейберн — Джон принудил себя не думать о мужчине, как о своем отце, — взглянул на часы.

— Если верить часам и моему желудку, обед будет очень скоро. Вареное мясо. Отрабатывать не обязательно.

— Спасибо.

— Как тебя зовут?

— Джон… Джон Уилсон. — Фамилия профессора пришла ему на ум первой.

Они пошли через тыквенное поле к дому: Билл впереди, Джон сзади. До Хэллоуина оставалась неделя, а тыквы были не убраны, некоторые уже начали портиться. Джон увидел большую тыкву с прогнившим верхом, вокруг вилась целая туча мошкары.

На ум пришла шутка, услышанная от отца неделю назад.

— Знаете, что делать, если на Хэллоуин в дом забрались воры?

Билл обернулся и посмотрел на него, как на придурка.

— Что?

— Дать им по тыкве, — серьезно ответил Джон.

Билл остановился, секунду помолчал, и на его губах появилась едва заметная усмешка.

— Дать по тыкве. Надо будет запомнить.

Сарай за домом был меньше, чем в мире Джона, краска на нем облупилась, а в крыше зияла дыра. Ферма вообще выглядела запущенной. Вероятно, его родителям приходится здесь нелегко.

— Джанет, у нас гость к обеду! — крикнул Билл, войдя в заднюю дверь. — Разувайся.

Джон снял туфли и поставил их на привычное место, рюкзак повесил на крючок. Крючок был другой — фигурный, из латуни. Дома они с отцом соорудили на этом месте деревянную вешалку.

Джанет, похоже, не обрадовалась, что придется делить стол с незнакомцем, но промолчала. Выскажется потом, когда останется с Биллом наедине. Джон улыбнулся ей и поблагодарил за гостеприимство. На ней был такой же фартук, как у его матери. Хотя нет, такой, в красную клетку, с большими накладными карманами, его мать носила несколько лет назад.

Джанет подала Джону сандвич с индюшатиной и ломтиком сыра. Он снова поблагодарил ее и не спеша начал есть.

— Яблоки уже созрели, — сказал Билл жене. — Думаю, соберем несколько ящиков на сок.