Сразу в кабинет Константина Сергеевича не пошла, решила заглянуть в собственный, где уже горел свет. Все двери распахнуты настежь, а Андрей Николаевич сидел за своим столом. Он поднял голову и уставился на меня удивленно:

— Не понял, а ты тут что делаешь?

— А вы? — осмелилась спросить я.

— Да у нас тут проблемка возникла, надо срочно переделать и распечатать договор. Я от юриста сообщение получил и сразу сюда.

Значит, все правда! Я с облегчением выдохнула — в напряжении уже придумала себе невесть что. И подхватила уверенно:

— Да, я по тому же вопросу. Как закончите, я распечатаю. А вы пока позвоните другу, он поехал к вам, потому что не мог дозвониться.

— А, да, я когда увидел пропущенные, сразу ему перезвонил… — задумчиво ответил Андрей, не отвлекаясь от монитора. — Сейчас Костя едет сюда, нужны подписи обоих.

Я не сдержалась, выдав рассуждения вслух:

— Значит, это не подстава. Тогда почему он улыбался?..

— Кто? — Андрей отвлекся от компьютера и перевел взгляд на меня. — Подстава есть, Ань. Дело в том, что я обычно очень внимательный. Не знаю, как объяснить… В общем, я не пропустил бы такую ошибку. А если бы юрист не решил проверить еще на раз, то мы бы очень конкретно вляпались. Вплоть до уголовки.

— Подождите, вы сейчас о какой подставе говорите?

Он снова смотрел в монитор, а глаза забегали по строчкам:

— О той самой. Я почти уверен, что кто-то подменил файл уже после утверждения. И если бы не наш юрист, который заслужил в этом месяце просто огромную премию, то нам бы тихо стало.

Забыв о предыдущих волнениях о собственной персоне, я всерьез озаботилась:

— Но кто мог такое сделать?

— Большой бизнес — перманентная война. А вот кто… — его глаза замерли, а потом медленно перешли на меня. — Вопрос-то очень хороший. Доступ к таким файлам есть всего у нескольких людей: у наших секретарей и юриста. Мне очень не хочется озвучивать такое решение, поскольку ты мне симпатична, но и иметь себя я не позволю.

Метод исключения не приводил ни к каким результатам. Юрист и Светлана предупредили директоров. Я не могла поверить в намек:

— Вы подозреваете меня?..

— Честно, не знаю. Ты не производишь впечатление прожженной стервы, которая так успешно разыграла роль. Но… с другой стороны, а кто еще?

У меня задрожали и руки, и голос:

— Но это неправда! Я ничего подобного не делала! Да я даже в юриспруденции не разбираюсь, чтобы подобное провернуть!

И сама слышала, что звучит неубедительно. На его месте я бы тоже сомневалась. Я входила в его кабинет, когда его там не было — факт. Кто-то мог подкупить меня, дать конкретное задание — что именно нужно исправить. А единственным аргументом оставалось только то, что я физически не была способна ни на какие подобные трюки. Затихла, позволяя Андрею сосредоточиться на работе, а сама ждала, когда же отыщется любое другое объяснение. Может, просто пропустили? Даже Андрей Николаевич должен ошибаться хоть раз в тысячелетие!

И не удивилась, когда он сам подошел к принтеру, чтобы распечатать. Не попросил даже о такой мелочи — недоверие в чистом виде. Константин Сергеевич появился в открытой двери и выглядел весьма напряженным.

— Порядок?

— Да, — ответил ему друг. — Подписываем и отвозим к юристу. Поздравляю, друг, мы пропустили над собой охеренную беду.

Константин Сергеевич кивнул, а потом перевел взгляд на меня. И после паузы сказал:

— Мы должны написать заявление в полиции. Анют, я очень надеюсь на то, что это ошибка. Внизу уже проверяют все записи с камер. Но пока не разберемся, тебе придется побыть там…

— В полицию?! — я, кажется, до сих пор пребывала в каких-то иллюзиях. — Но я этого не делала! Константин Сергеевич, Андрей Нико… — не закончила, поскольку осознала бессмысленность.

Константин Сергеевич подошел к столу, чтобы подписать каждый лист. А Андрей Николаевич шагнул ко мне и протянул руку, от которой я отшатнулась.

— Так, — сказал он сухо. — Давай пока без истерик. Мы не делаем никаких выводов! Но показания с тебя возьмут. Возможно, дашь подписку о невыезде. Тебе выдвинут обвинения, но если пойдешь на сотрудничество, то тебе грозит только административка. Нас интересует только заказчик, а не исполнители.

Перед глазами поплыло. Понятное дело, что я никогда не оказывалась в подобных ситуациях, никогда не бывала в полицейских участках даже в качестве свидетеля, и уж точно меня никогда не обвиняли в преступлениях! Кому надо позвонить? Отцу? Конечно, он выручит — хотя бы адвоката мне пришлет. А потом я неизбежно окажусь под родительским крылом. Но в данный момент это уже казалось меньшим из зол. О каком сотрудничестве он говорит? Мол, я должна выдать заказчика, чем и отделаюсь? И это он не делает никаких выводов?!

Константин Сергеевич выпрямился.

— Андрей, ты дуй к юристу, а я с Аней в полицию. Все-таки сильно сомневаюсь, что она участвовала.

— Хорошо, — Андрей Николаевич снова обратился ко мне: — Пожалуйста, просто расскажи им все, как было. Надеюсь, ты понимаешь, что мы сейчас не можем поступить иначе?

— Так ведь я ничего не делала!

Он кивнул, как будто принял мой ответ, и направился к выходу, не дожидаясь нас. Константин Сергеевич аккуратно взял меня за локоть:

— Все, Анют, выдохни. Это ненадолго.

— Но я ничего не делала!

— Кстати говоря, я тебе верю. Не бывает таких актеров.

— Но тогда зачем это?

— Надо, чтобы полиция открыла дело.

— Но обвинения…

— Эй, ну ты чего такая бледная? Неужели тебя ни разу ни в чем не обвиняли?

— Представьте себе! — у меня в голосе появилась энергия, поскольку он слушал. А мне было важно, чтобы хоть кто-то меня услышал. — Я в жизни в подобной ситуации не оказывалась!

— Успокойся, Анют, — он приобнял, а я не стала отстраняться. — Идем вниз. Поедем и заполним заявление. Не буду я против тебя обвинений выдвигать. Андрей уже через пару часов поймет, что был неправ. Это сработала крупная рыба. А ты точно не из крупных, — и широко улыбнулся.

Мне стало спокойнее. Мы спустились по той же лестнице, а из затемненного холла на первом этаже раздавались голоса и какой-то шум. Мужчины явно ругались. Константин вдруг остановил меня за плечо и рванул назад.

— А вот и твое алиби… Это не полиция и не наши.

И потянул обратно. На одном из пролетов я скинула туфли, чтобы шагов не было слышно. Он объяснял, постоянно останавливаясь и прислушиваясь:

— И не частная охрана… Я увидел только одного, он был не форме.

— И что им надо?

— Возможно, кто-то уже в курсе, что нас подставить не удалось. Решили действовать грубее.