Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А ты почему спрашиваешь? — подозрительно взглянул на меня.
— Не помню. Я ничего не помню из того, кто я такой.
— Благословение Тёмных Богов действует! Ты забываешь неправильную, прошлую жизнь. Ведь видно, что ты когда-то был человеком. А теперь ты служишь Хаосу, и они даруют тебе новую жизнь, пустую от ложных верований и переживаний. Гордись! Мы тоже все очистимся. Мы становимся лучше, служа Хаосу! С каждым убийством мы будем ближе к тем, кто нас создал!
— Становимся лучше… То есть когда отрастёт у меня третья рука или рога, это значит меня отметили боги?
— Конечно!
В панике ощупал голову. Да, вроде есть утолщение на лбу, но вот поди разбери, это череп и был такой или моё тело меняется. Не хочу! Обойдусь без отметин богов!
Рядом прошёл зверолюд с висящими на ниточках глазах, с многосуставными клешнями вместо рук. И что за зверем он был? А может он был обычным сельским жителем, которого затянул лес в своё тёмное нутро? О, боги, если вы есть, уберегите от подобной участи!
Постепенно я узнавал об окружающем мире чуть больше. Например о том, что ближайшие от гурта земли были населены продвинувшимися вперёд людскими племенами, а также государствами ящеров, что в общем и так было понятно. Но этого было мало. Видно со временем все воспоминания о прошлом выветривались из их голов. Потому сведения были уж слишком отрывочны и оставляли больше вопросов, чем давали ответов. Кто такие Древние? Что за камни таскают на посохах шаманы стад? Что за Штормы были в прошлом, и как они умудрились перекидывать меж мирами целые куски мироздания? О каких народах рассказывали зверолюди?
Есть люди — но одним ли государством они живут? Живут ли в их государстве представители других народов? Всё это было весьма интересно…
А пока я встраивался в общество зверолюдов, которым было в общем-то всё равно на меня и на мои расспросы, пока я выполняю ту задачу, которую мне поручил Хауз, снабжая их едой, события внутри гигантского стойбища развивались.
В одну из первых ночей после объединения гуртов варлорды сцепились между собой. Я не видел начала и не знал причин этой вражды. Было ли это у них в планах или кто-то кому-то лапу отдавил, но вот результат уже наблюдал. Гиганты кромсали друг друга когтями и мечами, прокусывали мышцы клыками, били шипованными кулаками, хлестали хвостами, нанизывали на рога, душили и ломали конечности без всякой жалости. Брызги крови летели на собравшихся зрителей под их одобрительный рёв. Победитель в одной схватке тут же начинал новый бой, несмотря на то, насколько он был ранен, устал или нет — всем на это было плевать. Несколько туш валялось на импровизированной бойцовской поляне, когда оставшийся в живых зверолюд, стоя с оторванной шестирогой башкой в руках, диким рёвом вызывал новых желающих на бой, но претендентов сразиться с ним не находилось. Так новым вождём войны стал Донгор Перворог, сожравший печень врагов, а тела поверженных скормивший благодарным зрителям.
А потом часть зверолюдов вернулась из похода за едой не с привычными тушами зверья, а неся и таща живой груз. Людей. И не просто людей, а живых людей. Мужчины и женщины, взрослые и дети общим количеством под сотню. Зверолюды со всего лагеря сбежались посмотреть на эту процессию, а некоторые из бестигоров даже пытались напасть и отбить несколько человек для себя, но были прогнаны. Притихшие из-за появления Донгора, они позволили посадить людей в импровизированный загон.
А вечером, с появлением первой звезды, они все собрались вновь на одной из полян, центром которой был огромный столообразный пень, украшенный резьбой. Шаманы тащили из загонов по одному людей и творили над ними ритуалы, которые скорее походили на издевательства маньяков над беззащитными. Первые мужчины под речитативное рычание шаманов были нанизаны на ветви деревьев, окружавших небольшую поляну, где творились заклинания, затем выпотрошены, а их внутренности были развешаны как гирлянды. Следующих людей укладывали на стол и вырезали им сердца, под вой, улюлюканье, смех, тявканье, мычание и блеяние стада, к которым добавлялись и иные звуки — вопли убиваемых людей.
— Смерть! Кровь! Смерть! — выли они.
Кровь сцеживалась на пень и тут же впитывалась, а тела бросались в толпу и тут же разрывались на кусочки. Поляна, освещаемая только светом звезд и редкими кострами, подсвечивалась тусклым красным светом от высохших деревьев, ставших похожими на наполненные кровью брюшки комаров.
Когда пленники закончились, шаманы завыли на звезды вместе с вошедшим в исступлении от зрелища зверолюдами.
— Зачем? Зачем они перебили столько народа?
— Дух. Пробудить. Героя. Перенести. Сюда. Великий. Хаос. В нём. Убить. Всех. Надо. Жертвы. — стало доноситься после заданного в темноту вопроса от услышавших и понявших меня зверолюдов.
— В честь истинных богов будут пролиты реки крови! — стал я различать смысл в вое шаманов.
Как в дальнейшем понял, зверолюды верили, что та грань между мирами, что они однажды пересекли, очень тонка. И с помощью кровавых жертвоприношений Тёмным богам её можно пробить, и призвать кого-нибудь из могущественнейших воинов, которых до сих пор помнили благодаря их «подвигам» в прошлом.
Не дожидаясь утра, воины зверолюдов, опьяненные увиденными убийствами, двинулись вслед за Донгором, начавшим их поход. Орда из нескольких тысяч существ, не придерживаясь никакого строя, отправилась убивать на пути всё разумное живое.
Я спокойно относился к виду крови, но то, что происходило, не укладывалось у меня в голове.
Что это за боги такие, которым требуются такие жестокие смерти в качестве подношений? Ну дадут они сил своим последователям, и зверолюды сокрушат все армии, победят все народы — а что дальше? Как они будут жить, уничтожив всех? Будут приносить в жертвы друг друга, пока все не кончатся? В моём представлении война должна была иметь цель. Я совершал убийства, да — но в основном ради защиты и еды, а тут…
И потому я опасался попасться на глаза шаманам-браям, вдруг они смогут прочитать то, что у меня в голове, и что цели похода мне ни к чёрту не сдались.
Небольшие поселения запылали. Что поселения ящеров, где в основном проживали сцинки, занимавшиеся обработкой земель, что селения людей
