Остановившись и вздохнув полной грудью, Александр услышал голоса людей. Вглядевшись во тьму, он обнаружил стоящий на остановке автобус и несколько человек, терпеливо ждущих, когда же водитель наконец-то сможет его завести. Водитель матюгался и возился в двигателе.

– Может, помочь чем? – спросил Александр.

– Да ... его знает, чем ты можешь помочь, – буркнул в ответ тот. – Если бы я понимал, что случилось, то и сам бы справился. А я понять не могу, в чем причина. Не заводится и все.

Александр слегка поморщился от мата, которым была щедро сдобрена речь шофера.

– Можно я гляну? – спросил он.

– Ну, глянь, если смыслишь в этом чего-нибудь! – согласился шофер и отдал ему фонарик.

Александр начал хаотично шарить лучом света по груде железа. «Ну, какого черта? – спрашивал он с беззвучным смехом у самого себя. – Я ж ничего в этом не понимаю!» И вдруг луч фонарика замер и нервно задрожал в одном месте.

– Ё... ть! – вдруг услышал Александр восторженный вопль за своим плечом. Шофер оттолкнул его и занырнул с гаечным ключом в недра двигателя. Изрыгая самые грязные ругательства в адрес самого себя и «старой железной развалины», водитель автобуса что-то закрутил, потом залез в кабину и завел двигатель. Люди радостно начали загружаться в салон автобуса. Водитель выскочил и подбежал к Александру с благодарностью:

– Ну надо же! Ведь сто раз все перепроверил, а даже в голову не пришло... Ну, спасибо, брат! С тебя денег за проезд не возьму. Залазь быстрее.

Вообще-то в планы Александра возвращение в город не входило, но ситуация явно говорила о том, что некие «кукловоды» крепко замутили разум опытному шоферу, чтобы тот дождался, пока удастся пригнать его сюда. «Значит, надо ехать», – решил он и забрался в автобус.

Через две остановки к нему подсела одна из дачниц, которую он знал лишь визуально, и спросила:

– Санек, а ты-то куда поехал?

– В город, – удивился странному вопросу Александр.

– Так последняя электричка-то уже ушла! – сочувствующим тоном сказала дачница. – Автобус-то с большим опозданием едет.

– Точно! – застонал Александр, представив перспективу ночевки на сельском вокзальчике.

– Да не переживай! – махнула рукой дачница. – Поехали ко мне, у меня заночуешь.

Автобус подъехал к очередной остановке и открыл дверь. Надо было выбирать: ехать в гости или срочно выскакивать и топать пешком обратно к себе в деревню. Если бы у Александра было время подумать, то он решил бы, что «кукловод» хочет, чтобы он поближе познакомился с этой женщиной. Но думать было некогда, поэтому мысль эта пришла в голову, когда двери автобуса с шипением закрылись, и автобус отъехал, оставив одинокого странника на безлюдной темной остановке в одной из соседних деревень.

Опомнившись, трезвый рассудок высказал Александру все, что он думает о его безмозглых кукловодах. Дорога, уходящая в зловещий темный лес, не обещала приятного путешествия. Александр вздохнул и растерянно огляделся.

На темно-сером небосводе чернел силуэт старинного храма, что делало пейзаж еще более зловещим. «Казанка, – вспомнил Александр название этой деревни. – Значит, до Трешки километров двадцать». И вдруг вспышка озарила сознание, и сердце радостно заколотилось: в этой деревне живет старуха Пелагея! Так вот куда на самом деле вел его «кукловод»!

Александр часто вспоминал ведьму, думал, что надо бы навестить ее, но все не мог собраться. Да и повода вроде не было, а без повода да без приглашения являться в гости к малознакомому человеку как-то неразумно.

Но сейчас повод был, поэтому Александр уверенной походкой направился к Пелагее. Миновав освещенные редкими фонарями улочки, раз сто поскользнувшись в размытых колеях деревенских дорог, Александр вышел на окраину и взял курс на одинокое, едва желтеющее окно. Из последних сил, в кромешной тьме добрался до ее дома и робко постучался. Дверь открылась сразу, как будто его уже ждали.

Александр вошел, снял в сенцах у порога залепленные грязью кроссовки и прошел в маленькую закопченную комнатку, чувствуя, как подкашиваются ноги и кружится голова. Сев на лавку, он попытался сконцентрироваться и объяснить Пелагее причину своего позднего визита, но мысли расползались, язык не желал ворочаться, и во всем теле царила чудовищная усталость. Он чувствовал себя марионеткой, нити которой кукловод снял со своих пальцев и бросил.

– Ладно! Утро вечера мудренее, – улыбаясь, сказала ведьма. – Завтра расскажешь, зачем пожаловал. На, выпей и спать. – И она протянула ему большую чашку с горячим сладким чаем.

Осушив посудину, Александр лег прямо на лавку и провалился в сон.

Тонкая струя восхитительного аромата текла в потоке воздуха. Он ловил ноздрями эту вьющуюся ленточку, вдыхал ее, стараясь не упустить ни единой молекулы, сорванной ветром с чудесного незнакомого существа. Судя по запаху, это была молодая человеческая самка, в хорошем настроении, идущая куда-то целенаправленно, но постоянно отклоняясь от основного пути для сбора ягод и цветов. Ее что-то тревожило, но не настолько, чтобы не восхищаться танцами бабочек и капельками росы на паутинках. Волк редко встречал на своей территории такой удивительный запах, даже можно сказать, он чуял его впервые. Частенько здесь ходили мужчины, пахнущие порохом и азартом. Волк старался держаться от них подальше. Еще он встречал здесь нескольких упитанных потных женщин, которые собирали грибы или ягоды. Они всегда держались вместе, часто заглядывали друг другу в корзинки и пахли при этом какой-то странной неприятной эмоцией. Еще они все время оглядывались, как зайцы, источая страх. Волк даже представить себе не мог, какого зверя они боялись. Кому из местных обитателей могло прийти в голову охотиться на таких опасных, и при этом невкусных существ.

Волк всегда старался уйти с пути ветра, несущего какофонию человеческих запахов, но сегодня он как по длинному поводку бежал к источнику аромата, чтобы из густых зарослей взглянуть на его обладателя.

Он не ошибся. Это была красивая девушка, завернутая в настоящую живую ткань, позволяющую коже дышать и не покрываться вонючей липкой влагой. Рядом с ней стояла плетеная корзинка. Волк принюхался: там было мясо, завернутое в кашицу из зерна и обожженное огнем. В глиняном горшке лежало какое-то слишком жирное вещество. Волк сморщился: такое он мог бы съесть, только будучи сильно голодным. Гораздо интереснее была сама девушка.

Волк никогда не обращал внимания на такие тонкости, как запах отдельного цветка. Он воспринимал их общим фоном времени года или конкретного места в лесу. Но когда аромат цветка или ягоды вдыхала девушка, она вдруг вспыхивала ярким светом и озаряла лес настолько, что радость эта становилась доступна даже зверю. Волк опьянел от этой необычной музыки человеческих эмоций, но это не помешало ему зафиксировать чутким носом обалдевшего зайца, удивленную белку и улыбающегося ворона, которые так же, как он, сбежались поглядеть на необычную гостью.