Круглый белокаменный храм богини находился всего в трех милях от города. Галилеяне не поехали через город, а обогнули его по окружной дороге, идущей вдоль моря и скал.

Дорога к храму была пустынной. В стране были выделены специальные дни для празднования в честь каждого из богов римского Пантеона, поэтому народ в этот день не спешил в храм, занимаясь повседневными делами.

Впереди на пологом холме показалось стоящее на круглом постаменте красивое каменное здание, обрамленное белыми коринфскими колоннами. Над его конусообразным куполом вился дым.

Всадники спешились. Оставив охрану присматривать за повозкой и лошадьми, они подошли к стражникам, стоящим у входа в храм. Те осмотрели привезенный груз и пропустили их внутрь темного овального помещения. Красно-желтый огонь в огромной круглой чаше задрожал от сквозняка, когда они вошли. Словно откликнувшись на призыв вольного ветерка, причудливо заплясали на стенах непонятные светлые тени…

Ирод вглядывался в них, пытаясь разгадать значение знаков. Возле огня хлопотали молодые девушки в изящных длинных туниках. Они наклонялись, и их длинные косы свешивались из-под белых головных повязок почти до пола. Одна из девушек, заметив вошедших, подошла к ним с серебряным подносом для мелких подношений. Девушка была очень красива. Как и остальные служительницы храма, она следила за тем, чтобы священный огонь постоянно горел, и выполняла другие повседневные обязанности. Весталок забирали от родителей еще девочками, и сам император посвящал их служению богине Весте.

Ирод сделал Закарии и Кастулу знак снять с повозки груз и перенести на жертвенный стол. Спустя несколько мгновений их баран со связанными ногами уже лежал на столе и жалобно блеял, судорожно пытаясь освободиться от пут. Завтра на рассвете он будет принесен в жертву богине.

Благоговейно замерев перед танцующим в чаше огнем, галилеяне тихо произнесли слова обряда, повторяя их за весталками. Они просили у могущественной Весты благополучия и удачи в предстоящих делах и переговорах. Затем Ирод Антипа взял из рук весталки лучину и возжег в круглой чаше благовония. По храму заструился ароматный дым.

Выйдя из храма, галилеяне оседлали лошадей и с чувством исполненного долга направились во дворец Тиберия. Мужчины были увлечены разговорами и впечатлениями от увиденного и даже не заметили, что за ними от самого порта следуют два молодых араба на невысоких коренастых лошадях. Смуглые мускулистые юноши были вооружены до зубов. Не желая выдавать себя до поры до времени, арабы прятались за деревьями и холмами, стараясь при этом не отстать от галилеян.

Эскорт во главе с Иродом Антипой промчался по узким улицам Капуи, своей стремительностью вызвав недовольные возгласы и притягивая любопытные взгляды многочисленных зевак – торговцев и ремесленников, заполонивших громоздкими повозками почти все свободное пространство.

Будни на улицах Капуи мало чем отличались от будней в Тивериаде. Многочисленные харчевни и закусочные, в которых можно было пропустить по кружечке доброго вина, ютились между административными и жилыми зданиями. Возле харчевен стояли люди: одни ели горячие лепешки из тарелок, которые брали с прилавков, другие дожидались, когда продавцы подогреют для них еду в очаге.

Двери торговых и ремесленных лавок расчетливые хозяева все время держали открытыми. Возле них постоянно толпились покупатели, которые ожесточенно жестикулировали и торговались с продавцами. Хитрые и наглые менялы хватали прохожих за края одежды в надежде на удачную сделку. Мастерские портного и обувщика расположились рядом, словно соревнуясь в вычурности и богатстве. Можно было положить обновку на удобные каменные выступы зеркальных витрин и сразу примерить ее. Вечером, закрыв створки своей витрины-шкафа, ремесленник складывал туда непроданные изделия.

В густой тени садов за высокими заборами прятались дома богачей. В то время было принято строить каменные дома без окон, отчего здания казались хорошо укрепленными крепостями. Бедные горожане ютились на городских окраинах в скученных многоэтажных домах.

С кривых и узких торговых улочек кавалькада Ирода свернула на центральную улицу, которая была шире остальных и, как во многих городах Римской империи, упиралась в главное административное здание – муниципалитет. В ровных прямых линиях улицы отражалась присущая всем завоевателям монументальная упорядоченность окружающего мира и жесткая рациональность.

В каменных нишах высоких зданий красовались многочисленные бюсты Августа и мемориальные надписи, прославляющие его заслуги. Этот приморский городок был небольшим, однако в нем были собственные красивые храмы, школы, рынки и базилики, театр.

Галилеяне приблизились к муниципалитету и спешились. Приказав охране быть начеку, Ирод в сопровождении Закарии и Кастула прошел внутрь. Они быстро пересекли коридор, прошли мимо стоящих на расстоянии четырех шагов друг от друга вооруженных римских солдат, провожавших их суровыми и подозрительными взглядами. Мощь охраны наглядно подтверждала могущество действующего трибуна.

Они попали в приемный зал и оказались среди тихо разговаривающих между собой многочисленных чиновников и наместников, приехавших на прием к трибуну по неотложным делам.

Поскольку Ирод был уверен, что о его визите уже доложено, он сразу направился к дверям, однако наткнулся на перекрещенные острые мечи надменных легионеров.

– Куда направляешься? Не видишь – двери закрыты. Всем приказано дожидаться своей очереди, – грубо и отрывисто произнес один из них.

Закария и Кастул моментально очутились рядом с тетрархом Галилеи. В их руках уже блестели вынутые из ножен мечи. Малейшее неосторожное движение со стороны легионеров, и галилеяне не раздумывая бросились бы в бой. Римские чиновники, давно привыкшие к бряцанию оружия, не прервали своих разговоров, однако многие, не удержавшись, с презрительным любопытством стали демонстративно рассматривать чужаков, вполголоса отпуская в их адрес едкие замечания и шуточки.

Ирод застыл на месте. Еще никогда его, ярого приверженца всего римского, не встречали столь унизительно, словно он был правителем отсталой провинции! И все же, поняв, что если он не отреагирует на происходящее, стычка между его людьми и римскими охранниками неизбежна, он жестом приказал друзьям вложить мечи в ножны. Те нехотя подчинились. Но видно было, что они не меньше его кипят от возмущения.

Брови тетрарха сошлись на переносице, жгучие черные глаза злобно сощурились. Он стоял неподвижно и угрожающе смотрел на охранника. Словно прочитав что-то в его взгляде, старший охранник неожиданно вполне миролюбиво сказал:

– Сейчас я позову магистра оффиция[5], и вы объясните, с какой целью и откуда прибыли.

Ирод с мрачным видом отвернулся и принялся разговаривать со своими спутниками. Как и обещал охранник, вскоре к ним приблизился магистр оффиций, который сухо осведомился о цели их визита. Ирод дал Закарии знак достать из дорожной сумки письменное распоряжение, собственноручно подписанное Тиберием. Магистр долго и тщательно изучал документ, после чего столь же сухо произнес: