Вернувшись к месту, где были оставлены стаканы, Этна подняла их, возвращаясь к столу и ставя на него посуду, прежде чем исчезнуть, скрываясь за тенями танцующих и звуками музыки. Сейчас лучше побыть в одиночестве. Как она ни старалась, но даже здесь, на общем празднике, она всегда будет сорняком, которому нет места в общем букете прекрасных цветов.

Самое время было подобрать с крыльца книгу, поспешно брошенную там, когда пришла Аурея, и вернуть ее на родину — в читальню. В Доме было тихо и темно. Свет от огня отражался в окнах, мелькая пятнами на полу и стенах. Оставив обувь на пороге, целительница с книгой в руках направилась в читальню, на ходу поправляя сползший венок, стараясь разместить его на голове так, как это сделал Велес.

В читальне было слишком темно, а ее мрачные окна выходили на лес — мрачный, таинственный, но ничуть не страшный для той, кто выросла в колыбели его ветвей. Этна зажгла свечи, что были на подсвечнике, довольствуясь их пламенем. Подойдя к нужной полке, она поставила книгу на ее законное место, когда услышала шорох. Будто кто-то переворачивал страницы за стеллажом. Нахмурившись, целительница ощутила, как сердце стало биться быстрее в груди. Темный ночной лес нисколько не пугал ее, но некто, скрытый во мраке библиотеки еще как. Молча и тихо она обогнула деревянный стеллаж, полный книг, замечая стоявшего. Он был высоким, его светлые волосы волнами лежали на голове, а открытая кожа шеи будто светилась.

— Как вовремя ты пришла, Этна, — он даже не вздрогнул, видимо, ощутив ее задолго до появления в читальне. Она открыла рот, намереваясь задать кучу лишних вопросов, но он был быстрее, оборачиваясь. Его лицо сияло и расплывалось во мраке, а все движения были будто-то бы запоздалыми и заторможенными. Или это ей так казалось?.. Медленная и заторможенная улыбка озарила острые черты лица. Синие, как море, глаза светились, наблюдая, как целительница остолбенело и непонимающе смотрит на него. Вокруг головы светился лазурный ореол, придавая волосам странный морской оттенок. Он приблизился, все также медленно и запоздало, а она даже не шелохнулась, будто позабыла обо всем. — Я ждал тебя. Если бы ты знала, как долго ждал.

Его голос, бархатный и чуть хриплый, слышался будто сквозь толщу воды. Улыбка стала зловещей, больше похожей на оскал хищника.

— Садись.

Этна послушно повиновалась, едва ли помня себя в этот момент. Видела только незнакомца, чьи черты лица были искажены, а сам он, будто сквозь неведомую завесу, двигался медленно и заторможено. Целительница отошла к одному из кресел, стоящих около окна и опустилась на него, во все глаза смотря на странное существо, представшее перед ней. Не имея своей воли двигаться, думать и говорить. Подвластная лишь странным чарам пришельца.

— Читай.

Еще один приказ. Он протянул ей свиток. Этна взяла его, послушно разворачивая. Подсвечник остался стоять на тумбе возле входа, но свечения парня вполне хватало для того, чтобы увидеть буквы, которые кто-то старательно вывел на выцветшем пергаменте.

— И проснется Спящая, дочь огня и той, что утаила ее рождение. И выпустит силу свою она на континент. И не будет пощады всем от огня ее и даже вода не сможет помешать ей возвратить Смерть в дом родной.

— Умница, Этна. А теперь, боюсь, мне нужно идти. Но мы еще встретимся, обещаю, — расплываясь и тормозя, незнакомец оставил пергамент в руках целительницы, склоняясь и целуя ее костяшки, спрятанные за перчаткой. Криво улыбнувшись на прощанье, он покинул читальню, не скрипнув не единой половицей под сандалиями.

Погрузившись в атмосферу праздника вместе со всеми, Калисто искренне радовалась тому, что все ребята хорошо справились с испытанием и теперь могли называться полноправными целителями. Но еще больше наставница была счастлива за свою подопечную, наблюдая за тем, как та общается с подругой и ее отцом. Долгий путь обучения, длящийся несколько лет, подошел к концу. С одной стороны, Калисто была безмерно горда, ведь смогла дать обширные знания Этне, видя наглядный результат своих трудов. А с другой она понимала, что будет искренне скучать по их занятиям. Впрочем, они ведь не расстаются, чтобы так грустить. Просто ее девочка выросла, став самостоятельной.

Спустя длинные разговоры и пару стаканов сбитня Калисто заметила, что не видит Этну танцующей возле костра. Аурея с Констэнсом сидели на краю поляны, беседуя о чем-то, будто пару минут назад и не танцевали с целительницей, что было странно. Может не заметили ее исчезновения? Волнуясь, что девушка могла себя чувствовать лишней на собственном празднике, наставница встала из-за стола и направилась в Дом, будто ведомая чутьем. Ведь если ее нет там, значит в лесу. А если в лесу, значит не хочет быть найденной, что еще хуже. Остается надеяться на лучшее.

Дома было сумрачно, но даже сквозь мрак Калисто увидела сапоги Этны, аккуратно стоящие на пороге — видимо, не планировала на долго заходить внутрь, раз не стала убирать обувь в напольный небольшой шкаф. Уже хорошо.

— Этна? Ты здесь? — разувшись, она пошла на трепещущий свет, который лился из читальни, надеясь, что ничего страшного не произошло. Почему ее охватило такое беспокойство за бывшую воспитанницу?

Прямо на входе в читальню на тумбе стоял подсвечник с зажжёнными свечами, по которым стекали горячие слезы воска. Повернув голову, наставница увидела девушку. Ошарашенную. Потерянную. Сидящую в кресле. С пергаментом в руке. Ее глаза впились в слова, что были написаны там. Плечи напряжены, а пальцы почти что комкали старую бумагу.

— Этна? — ничего не понимая, что происходит с молодой целительницей, Калисто приблизилась к ней. Та медленно подняла потерянные черные глаза, все еще сжимая свиток.

— Что это?

Хмурясь, наставница мягко забрала свиток из ее рук, с огромным трудом сохраняя спокойное выражение лица. Ей хватило мельком взглянуть на пергамент, чтобы понять, что там было написано. Как ни старалась забыть, но страшные слова никак не шли из головы вот уже много лет. Но, милостивая Мать, как она нашла его? Зачем? Что сказать?

И проснется Спящая, дочь огня и той, что утаила ее рождение. И выпустит силу свою она на континент. И не будет пощады всем от огня ее и даже вода не сможет помешать ей возвратить Смерть в дом родной.

— Что это, Калисто? — голос зазвучал требовательнее, скрывая нотки отчаянья и страха. Как ответить ей? Ни одного ответа. Ни. Одного. Ответа. Только годы недомолвок, тяжелым бременем лежащие на ее плечах.

— Где ты это взяла, Этна?

Юная целительница замялась, скользнув глазами к одному из стеллажей. Калисто знала ее слишком хорошо, чтобы понять — она что-то скрывала. Не хотела этим делиться. Но по какой причине? Этна всегда была честна с ней, всегда рассказывала обо всем без утайки. Всегда была честной, в отличие от самой Калисто. Ложь тяжелым бременем лежала на ее плечах. Милостивая Мать, если бы она только могла ей все рассказать…

— Нашла, — наконец последовал лживый ответ. И Калисто сделала вид, будто поверила ей. Лгунья. — Это… пророчество? Что за Спящая?