Развернувшись, она покинула душный и шумный коридор, быстро натягивая обувь в сенях и выходя на улицу, делая большой глоток свежего воздуха. Три ярких светила, опаляя землю, высоко висели в небе. Осталось ждать. Причем весьма терпеливо.

Звуки и запахи кухни разносились по всему Дому, наполняя его различными ароматами и голосами, которые, то смеялись, то ругались, когда кто-то ужасно косячил, если судить по доносящимся словам. Впрочем, это не помешало Этне и остальным перекусить перед ужином, отбиваясь от детей, что сновали туда-сюда. Некоторые из них пытались (ключевое слово) помогать с приготовлением праздничного ужина, остальные ненамеренно мешали бывшим ученикам, засыпая их огромным количеством вопросов, связанных с испытанием. Этна, по большей части, слушала чужие разговоры — дети относились к ней с опаской, и она не могла их винить за это. Впрочем, все же было за это немного обидно, учитывая, что сирота всячески старалась им или помогать по возможности, или просто быть дружелюбной.

Рассказы влюбленной парочки и сиблингов вызывали у детей восторженные высказывания и восторг на лицах. Как-никак, а им было уже по десять лет и через год им предстоит принять решение, с каким искусством врачевания им хотелось бы связать свою жизнь. Из рассказов бывших учеников выяснилось, что, помимо гостей с других частей Форланда, Августа помогла матери одного из шаманов, которая среди целителей не была наставницей; Амосу пришлось помогать своей тетке, а сиблингам и вовсе достались старейшины. В целом задания у всех были почти что схожи и не были особо сложными, хотя, разумеется, все переживали на этот счет, еще раз проговаривая друг дружке порядок своих действий, чтобы убедиться, что ошибок не было.

После обеда молодая целительница тщетно попыталась занять себя тем, что предложила свою помощь в приготовлении праздничного ужина. В ответ ей посоветовали отправиться отдохнуть, ведь негоже готовить для самой себя праздничные блюда. Справедливое, к слову, замечание. Однако, Этне от этого легче не стало. До вечера и оглашения результатов было еще так далеко, а занять себя нужно хоть чем-то, иначе часы ожидания будут тянутся невесть сколько.

Увы, но Этне пришлось до самого вечера просидеть на крыльце дома. Иногда она старалась отвлекаться на книгу, не связанную с целительством, которую взяла в читальне (ну да, не думали же вы, что там только нудные книжки, полные знаний), но это было сложно, учитывая, что по территории сначала ходили люди, задействованные в испытании, а после, поляну Дома Белой Волчицы стали всячески украшать к будущему торжеству. Спустя время к целителям присоединились шаманы, которые после короткой заминки в виде объятий и поцелуев, тоже принялись за работу. Правда, бывших учеников все равно не допустили к ней с помощью, да и будущих шаманов тоже не было видно, значит, им сказали ждать нужного часа, чтобы прийти, как и будущим целителям. Это было невыносимо.

На просторную поляну выносили столы из столовой, многочисленные лавки и готовили большой костер посередине. Из Дома на улицу сновали шаманы и целители, принося посуду и приборы, ставя свечи из пчелиного воска и маленькие вазочки с лесными цветами на стол, что-то постоянно поправляя и переставляя, желая сделать все идеально и безупречно. Поглощенные этой кутерьмой люди даже не заметили, как небо окрасилось в бледно-розовые цвета, а сами солнца спрятались за линию горизонта. И тогда из-за густых ветвей старых деревьев показались будущие шаманы.

Этна, которая к тому моменту прочла пару глав книги, так и не вникнув в суть прочитанного, подскочила на ноги и кинулась к Аурее, которая тоже заметила подругу и отбилась от своих ребят. Заключив друг друга в крепкие объятия, девушки лучезарно улыбнулись друг другу. Как ни крути, а она все же немного соскучилась по шаманке, по человеку, с которым можно искренне поговорить и почувствовать себя не сорняком, а цветком из полноценного букета. Все было так, будто они и не расстались в прошлый раз на острой ноте. Впрочем, кто прошлое помянет…

— Умираю со скуки, хорошо, что вы пришли, — целительница расплылась в улыбке, оглядывая Аурею, которая была в длинном пышном горчичном платье с коротким рукавом. Множество ее темных косичек были собраны в высокий хвост. — Ну как все прошло? Выкладывай.

— Ты слишком любопытна, — миролюбиво отозвалась Аурея, рассматривая подругу в ответ, видя, что та искренне соскучилась и не злится на нее за неаккуратные слова. — Было немного сложно, если честно. Пришло два человека, южанин и воитель. Первому снились кошмары на продолжительной основе, а со вторым было еще труднее.

Шаманка помолчала, выдерживая паузу под внимательным черным взглядом Этны, прежде чем продолжить:

— Второй недавно прошел испытание, но, как выяснилось, до сих пор имел слабые отголоски чувств и эмоций, представляешь? Но это была не вина кузнеца, который проводил испытание, а самого воителя. Мне… немного сложно вдаваться в подробности и описывать происходящее, просто… м… его душа не перестроилась, так сказать, на это новое состояние. Но теперь он в норме, — проговорила Аурея, которой и правда нелегко было описывать то, что произошло с душой горного человека. — А как у тебя все прошло? Мучили своих ненаглядных наставников?

— Кстати говоря нет, не мучили. Точнее, мне из целителей никто не попался, только ваша шаманка, южане, ковальщица и русал, — Этна пожала плечами, прогоняя от себя мысли о том, как прошло испытание шаманки. — Ничего слишком сложного, как у тебя не было, что даже обидно немного. Хотя вдруг это просто я прокололась и теперь считаю, что все было легко.

— Перестань, уверена, что ты отлично справилась! — поморщилась Аурея, толкая целительницу в плечо. — Пойдем, все уже, кажется, начинают собираться.

И правда, на поляне стало более людно, а все приготовления почти подошли к концу. Бывшие ученики, пока выдалась возможность, обнимались со своими родителями. Амос стоял рядом с мужчиной и женщиной, которые с любовью смотрели на сына и ласково приобнимали за плечи Августу, чьи родители работали на Юге и не смогли присутствовать на этом торжестве. Рядом с ними стояла и тетя юноши, воодушевленно что-то рассказывая. Мужчина с лукавой улыбкой, и женщина с темными непослушными волосами обнимали своих близнецов, что-то говоря им, отчего вся семья весело улыбалась.

Так странно было наблюдать за тем, что дети и родители проводили время вместе. И так странно было осознавать, что родители выбрали одну стезю, а их дети — другую. Но при этом на этот счет не было никаких разногласий.

— Ты скучаешь по своим? — спросила Этна, наблюдая за всеми собравшимися. Держа лицо спокойным и безэмоциональным. Ее родители тоже могли быть тут. Могли обнимать ее, поздравлять и шутить. Могли. Но по неведомым причинам отказались от нее, оставив одну с зияющей дырой на месте сердца.

— Разумеется. Надеюсь увидеться с мамой во время Отбора хоть мельком, отца-то и так смогу увидеть, — Аурея улыбнулась, отвечая честно. Даже ей, кажется, было немного грустно от того, что ее мать, служившая камеристкой, и отец, работающий пекарем, не могут присутствовать на празднике. И если ей было грустно, то каково тогда было Этне? — А что ты думаешь насчет Отбора, кстати говоря?