Внутри у меня всё сжалось от понимания того, что я попала в созданный Сонеллионом храм ненависти. Уже собравшись уходить, я увидела фото на столе, и мне стало любопытно. Это был африканский ребёнок? Обнажённая девочка, лежавшая на земле, над которой склонилась женщина. Но, что она делает с ней? Холодный пот пробежал по моей спине. – Это его последний проект. Неожиданно, хриплый ото сна голос пронёсся по комнате, от чего я подпрыгнула, пролив воду. Даже с подпухшими глазами и небольшим синяком, Зания была ослепительна. – Что она делает с ребенком? – спросила я, при этом моля Бога, чтобы она отказалась сказать мне правду. – Женское обрезание, – ее голос был ровным. Она старалась не смотреть на фотографии. – Они делают так, чтобы девочка в будущем не смогла наслаждаться любовью. Внутри меня все перевернулось. Рука, удерживающая стакан, затряслась, второй я закрыла рот. Зания вышла из кабинета. Я последовала за ней на кухню. Борясь с приступами тошноты, я спросила в замешательстве: – Для чего кому-то понадобилось делать такое? – Разве твой отец не поведал тебе о злобном коварстве девушек? – в ее голосе звучал сарказм. Поставив мой стакан, который забрала ещё в кабинете, на мраморную столешницу, она скрестила руки на груди. – У женщин напрочь отсутствует чувство самоконтроля, и поэтому они не могут быть верны. Мы стремимся соблазнить каждого мужчину, с которым сталкиваемся, потому что такова наша натура. Таким способом, тут помогают женщинам стать на путь истинный и не изменять своим партнёрам. Представив перед собой худенькую девочку с фотографии, я пронеслась мимо Зании, еле успев добежать до ванной. Когда меня вырвало водой, которую до этого выпила, я откашлялась и уселась на корточки. Во рту стоял неприятный кислый привкус. Боже Всемогущий, это и был тот самый проект, над которым сейчас работал Сонеллион. Вот почему отец не хотел посвящать меня в детали. Я буду сильной и не заплачу перед Занией. Закрыв глаза, я попыталась выбросить из головы всё ранее увиденное мною. –Тебе нехорошо? – спросила внезапно появившаяся на пороге ванной Зания. Я покачала головой, мечтая, чтоб появились силы подняться с пола. – Порой... боль просто поедает меня полостью, – уточнила я. Зания уставилась на меня так, будто я была самым странным созданием, которое ей доводилось встречать. Мне хотелось, чтобы она считала меня сильной, достойной того, чтобы стать со мной по одну сторону баррикад. Но от этой фотографии моя «сила» померкла. Я нащупала полотенце. Зания вытащила две салфетки и отдала их мне прежде, чем присесть на корточки около меня. И я горько зарыдала. Она пристально рассматривала мое лицо, по-видимому, все еще пытаясь увидеть признаки фальши или неискренности. – Вы помогли мне вчера, – произнесла она. – Мы попытались. Но тот парень был шустрым. Зания принялась сосредоточенно рассматривать что-то на полу. Ее волосы упали вперед, и мне не было видно её лица. Ее рука дрожала. – Ты обнимала меня, словно мать, – сказала она. – Я рада, что оказалась там, рядом с тобой. – Я одарила ее своей самой теплой улыбкой. – Но мне придётся уехать сегодня. Мне очень хочется остаться тут или же взять тебя с собой. Я пришла сюда, чтобы принести тебе добрую весть и надеюсь, что, когда настанет время, ты поможешь нам. – Какой с меня толк? Я даже не пытаюсь бороться со своими желаниями, как это делаешь ты. Посмотри, – она вытянула вперед дрожащую руку, – даже сейчас я трепещу в ожидании яда, по которому так изнывает мое тело. К тому же, алкоголь помогает справляться с моим предназначением – он притупляет мою ненависть и боль. Закрыв глаза, у меня промелькнула мысль, что я понимаю ее. Действительно понимаю. – Ты истерзаешь себя, если будешь продолжать пить. – Мне все равно. – А мне нет! – Взяв ее за руки, я заговорила с искренностью, которая била прямо из глубины моего сердца. – Подумай обо всех дочерях, которые могут появиться у Князей в будущем. Дочерях, которые будут расти, не зная материнской любви. Дочерях, которые будут ненавидеть собственную жизнь. Мы можем изменить это, Зания! Я не знаю, как, но это случится очень скоро. Ты нужна нам. Все, о чем прошу – береги себя и будь готова, когда я попрошу. Я почувствовала, как ее руки задрожали, и она тихо заплакала. – Мне нужно выпить, – сказала она тихим голосом. Горький смех вырвался из ее горла. – Нет, – выдавила я. У меня не было возможности отправить ее в реабилитационную клинику или остаться рядом, чтоб помочь ей сейчас . То, о чём я просила, было почти невозможным, и мы обе об этом знали. – Невозможное возможно, – произнесла я, заставляя поверить в смыл этих слов, не только её, но и себя. Я потянулась к ней, и мы обнялись. Прерывисто дыша, она вцепилась в меня, с тем же отчаянием, что и прошлой ночью.– Сестра моя, – прошептала я. – Ты справишься.

ОСЕНЬ

Выпускной год

ГЛАВА 8.ЛОНДОН

Во время домашней встречи футбольной команды нашей школы, я получила смс от отца, в котором говорилось, чтобы я проверила электронную почту. Я оставила группу поддержки на трибунах и поспешила домой. В прошлом году, чтобы обеспечить постоянную связь между нами, отец подключил меня к суперзащищенному серверу. Трясущимися руками я запустила его. Заглянувшая в комнату Патти была удивлена тем, что я находилась дома. – Это от отца, – сказала я. Заглянув мне через плечо, она тоже прочитала сообщение. «У меня появилась еще одна кандидатура, – писал отец, – но нужно дождаться подходящего момента. Тем временем я хочу, чтобы вы с Копано отправились в Лондон и поставили в известность девушек. План вашего маршрута прилагается». Просто супер! Я увижу близняшек! Распечатав план поездки, я удалила сообщение. Патти крепко обняла меня со спины, а я улыбалась, как идиотка.

Неделю спустя, я, пропуская школьные занятия (была середина октября), летела в Лондон. Джею и Веронике я отправила туманное сообщение, в котором написала, что буду отсутствовать несколько дней, занимаясь кое-какими делами отца. Можно было бы рассказать им, где я была по возвращению, но упоминать имя Марны в присутствии этих двух вряд ли оказалось бы хорошей идеей. Коуп прилетел из Бостона и встретил меня прямо в аэропорту перед посадкой на наш рейс в Атланту. Я едва могла сдержать волнение, когда мы садились в самолет, и Коуп, похоже, тоже был взбудоражен. Наша прошлая поездка была наполнена стрессом, но эта обещала быть куда более приятной. Я была рада возможности сидеть рядом с Коупом в течение полета, поскольку во время нашего Сирийского вояжа мы находились в разных частях самолета. Будучи прилежными учениками, после взлета мы оба достали домашние задания. Я повернулась к Koупу и обнаружила, что он наблюдает за мной, тяжелая книга открыта на его коленях. Каждый раз было немного пугающим обнаруживать его серьезный взгляд на себе. И он, должно быть, почувствовав мое удивление, застенчиво улыбнулся и вновь сосредоточился на книге. Через несколько часов мне потребовался перерыв от математических задач и исторических фактов. Я положила учебники на свободное место между нами. Копано тоже закрыл книгу и положил ее рядом с моими.