- Никакого домового нет, - выдохнула я, чувствуя, как уходят тревожность и страх. – Просто парень какой-то к ней в дом залезал. Ладно, пойдем хозяйку будить.

За окном закричал петух, пронзительным и хриплым кукареканьем оповестив деревню, что время тайн, загадок и нечисти уже прошло.

- Как вы думаете? Здесь вообще домовой есть? – спросила я, заправляя чужую кровать.

- Нет, скорее всего! – отозвались восторженные бесы. «Ты видал. Как она его уделала! А? И про сглаз, и про порчу!», - переговаривались они.

- Нет, так нет! – послышался внезапный голос за печкой.  - И все-таки мы знаем, что она еще та… шалабайка и втыкуха!

Я не знала, где живет кума и где искать хозяйку. Но стоило подойти к своему дому, как я увидела ее. Она стояла и жалась, кутаясь в платок, заглядываясь на мою скрюченную яблоню.

- Ну что сказать? – усмехнулась я, видя, что деревня еще спит. – Не домовой это был. Мужик какой-то по ночам приходил. Но я его отвадила. Больше никогда не придет. Можете спать спокойно!

Баба замерла, опустив глаза.

- Это как так получается, что не придет? – внезапно произнесла она, поднимая на меня растерянные глаза. Ее руки мяли платок. И вид у нее был вовсе не радостный. – Как же я теперича без любви буду? Я думала, что вы пугнете его... Испужаете, как следует… И женится! Пусть плохонький, но муж!

Здрасте, приехали, передаем за проезд нервными клетками.

- А тут эвонна как получилось, - лепетала баба, явно недовольная результатом.

Мимо нас упорная бабка тащила не менее упорную козу.

- Пойдем, Зорька! – скрипела баба. Она зыркнула на нас.  – Простипома!

Я посмотрела на козочку, а потом вернулась взглядом к бабе, которая для верности даже за яблоневую ветку ухватилась.

- Не придет, значит… - вздыхала она. А потом пошла себе по тропинке, ведущей от моего дома на улицу. Которая, видимо, не зарастет никогда.

Стоило мне вернуться в дом, прикрыть дверь и присесть на скамейку, как на улице послышался гомон рассерженной толпы.

- Где эта ведьма?!

Я бросилась к оконцу и попыталась протереть его рукавом рубахи, чтобы понять, что это за несанкционированный митинг под яблоней! Даже в мутное стекло было видно, что вокруг моей избушки робко, но с вилами топчется целая деревня!

- Плохо дело, - перепугалась я, глядя на бесов круглыми глазами. – Кажется, сегодня у деревенских будет шашлык. Только мы уже не увидим, как его будут снимать!

- Открывай, ведьма проклятая! – барабанили в мою хлипкую дверь, заставив меня забиться в угол.  – А ну быстро открывай! Ишь, че удумала! Схорониться от нас решила! Ну уж нет!

К мутным окнам прильнули любопытные рожи. Я встала, одернула рубаху и мужественно распахнула дверь.

- Без паники! – утешали меня бесы, пока я думала, что же такого успела натворить?

- Явилась! – недовольно переглянулись жители от мала до велика. В дверной косяк почему-то был вбит нож. Прямо по самую ручку. Я попыталась сделать шаг с крыльца, но словно наткнулась на невидимую стену. Меня отбросило назад, пока я с удивлением смотрела на рукоять вбитого ножа, чуть-чуть высовываясь из-за двери.

- Это, чтобы ты из избы не вышла! На всех ведьм действует! И иглы в порог втыкают! – послышался испуганный шепот бесов. – Есть много способов! И голой попой на печку садятся!

- Только на раскаленную! Чтобы получить инвалидность и орден за помощь при задержании! – буркнула я, проверяя рукой невидимую стену. На ощупь она напоминала стекло. Но видно ее не было!

- Шум из избы твоей доноситься! – уперла руки в боки дородная женщина с тяжелой косой. В косе уже виднелась серебристая проседь. На рубахе был красивый орнамент, на юбке – пятно. Она вышла вперед, грозно нахмурившись.

- То воет, то стонет, то хохот стоит страшный! – округлила глаза баба, обращаясь к жителям. – Мимо шла, а там такое творится!  И в окне свеча горит! И гармонь играет! И черти в обнимку с утопленницами пляшут! Полсотни набилось! Сама видела! И топочут! И гогочут! Аж жуть берет!

Я заглянула в избу, понимая, что пора бы действительно подать объявление: «Сдам роскошные апартаменты со всеми неудобствами для проведения нечистых корпоративов, бесовских свадеб и проклятых поминок!».  Полсотни чертей? Они что? Как селедки в бочке стояли, дыша друг-другу в затылок? Это что за автобус в час пик? Да тут я при всем желании чертей тридцать только затрамбую! Ладно, если с ноги то сорок! Но уж никак не пятьдесят!

Силой воображения я попыталась заставить автобус с чертями танцевать. Но даже воображаемые черти, стоящие, как маринованные огурчики в банке посмотрели на меня с укором. Я поднажала воображением, и черти стали вяло двигаться. Пока что со стороны это напоминало оргию. Только на лицах вместо удовольствия было мучение!

Мы с моим воображением сошлись на том, что черти поднимут руки вверх и будут делать детсадовские фонарики кистями рук. Ух, какое страстное фламенко!

Ну, это ерунда! Это мы уже проходили! В глазах соседей тихие посиделки с подругой всегда превращаются в шумные проводы в армию. К полуночи они плавно перетекали  в шабаш с черной мессой и приношением в жертву женской ласке соседского ни в чем не повинного кота.

- Вызывайте милицию! – пожала я плечами. – Где у нас тут закон, что ночью нужно соблюдать тишину? А? Так что идите-ка вы на букву закона! Далее…

- Бери на себя! – шептали бесы. – Бери! Все бери! Со всем соглашайся! Побесятся, успокоятся! А того и глядишь – бояться будут! Лишний раз мимо не пройдут! Дорогу не перейдут!

- Я… эм… - замялась я, почти согласившись. Нет, почему бы и не попробовать?

- Внимание, - торжественно заявила я, стараясь не нервничать. – Озвучиваю расписание! Шабаши в моей избе проходят в понедельник и в четверг! С полуночи и до последнего вареного кота! Это понятно?

Лица побледнели.

- Так, вторник, среда, ночь. Моя избушка превращается во дворец бракосочетаний. Короче, черти на утопленницах женятся! – вспомнила я слова банника. – Если что, всегда нужны свидетели! Желательно вкусные. Форма одежды парадно – выносная!

- Батюшки! – перепугались местные.

Деревенские переглянулись, пока я придумывала расписание дальше.

- В пятницу у меня  день жертвоприношений! Особенно, тех, кто проходит мимо избы! – прищурилась я. – Так что ночью ко мне не шастать! А на выходных ночью у меня … у меня… я… я злая, как черт, потому что у меня выходные, а вы приперлись! А это, поверьте, страшнее, чем понедельник, вторник, среда, четверг и пятница вместе взятые. По поводу ПМС – не хочу пугать вас заранее!

И я многозначительно улыбнулась.

Толпа занервничала, стала переглядываться еще сильнее. Многие уже понимали, что зря пришли.