— Произошла неувязка. Продавцы отказали другим покупателям, и вы должны заплатить второй взнос, иначе они подадут на вас в суд.

В голове остались только последние слова… в суд… в суд. Бред какой-то, я же отказалась от покупки, бред какой-то…

— Вы отказались слишком поздно, контракт уже был подписан с вашего согласия.

— Кем? Я не подписывала контракта!

— Как не подписывали? Вы поставили свою подпись, находясь в Испании в договоре о намерениях. Это официальная бумага.

— Да, но в том договоре не было ни адреса квартиры, ни номера, ни названия комплекса! Это был просто договор о намерениях сотрудничать с вашей фирмой. Я даже не видела самого контракта!

— Я вам его вышлю, — каменным голосом отчеканила женщина и отключилась.

И пришел ко мне на почту пипец в виде контракта с моими ксероксными подписями.

— Адвоката надо нанимать, — посоветовала Василиса, — знающего законы данной страны. Тебе прежде всего надо доказать, что ты не подписывала этот контракт, так как находилась в Москве.

Деловой человек Василиса. В ее фирме главным человеком был юрист, а потом шли она и все остальные. Для человека, ведущего бизнес, это супернормально. Но от меня это было все весьма далеко.

— Ты знаешь, Вась, я не забыла еще свои суды по разводу и дележке сына. Это кровавая эпопея, которая никогда не должна повториться. Снова проходить этот судебный ад, осложненный тем, что это другая страна с другими законами, мне не под силу.

— Тогда плати неустойку, — спокойно ответила Василиса.

Письма на почту приходили каждые три дня. День ото дня все более грозные. Шапки на документах носили уже названия испанских юридических компаний, и теперь подписывались не русской риелторшей, а неизвестными мне испанскими лицами.

На мне сошлись джинсы, которые я носила еще до родов, руки вспомнили, как держать сигареты, которые я бросила курить пять лет назад, общение с ушлыми юристами занимало все свободное и несвободное время.

Мне хотелось придушить Дедка. Ничего не значащая в моей жизни фигура сумела доставить мне столько проблем!

События, как четки, нанизывались друг на друга и замыкались в круг: Дед предложил — я поверила — дала согласие риелторам — они, видимо, подмахнули бумаги, чтобы избежать лишней волокиты с оформлением, или просто аферисты… стоп! Тут я поняла, что не надо больше «вынимать мозг» адвокатам, переводчикам и Василисе. Выход где-то близко.

— Не спишь, гадюка? — ласково спросил полутрезвый Роберт, позвонив около трех ночи.

— Тебе будет особенно приятно услышать, что мне не до сна, — мрачно ответила я.

— Что так? — дурашливым голоском спросил бывший муж. — Совесть никак замучила?

— Замучила, конечно, что столько лет на тебя потратила.

— Нет, мышаня, ну, правда, расскажи, что случилось — я порадуюсь, — продолжал ёрничать Роберт.

Состояние было расслабленное. К тому же глобализация моего образа в виде покупателя недвижимости за рубежом грело самолюбие. Я знала наверняка, какой вывод из моего идиотского поступка сделает бывший муж. Что я в состоянии что-то купить. А это для него был неприятный удар серпом.

Я подробно изложила события. Правда, опустила историю с Дедом. Его я виртуозно заменила многодетной семьей, которая в последний момент якобы передумала и не стала вкладываться в мою квартиру.

— Квартирку решила прикупить… А я куплю в Арабских Эмиратах пентхаус за два лимона, чтобы знала, сука, кого потеряла!

Как я и предполагала, Роберту не так важно было что есть у него, — главное, чтобы не было у меня.

— Может, совет какой дашь, опытный ты мой.

— А какой тут совет? Ты лохушка, и развели тебя, как лохушку. Скажи им, что пойдешь в посольство и пожалуешься как на аферистов. Их лишат лицензии и все. Но предоплату ты свою прое…ла, ха-ха-ха.

Оставив Роберта торжествовать над моим финансовым поражением, я легла спать.

А на другой день спокойно без лишних нервов объяснила риелторше последовательность моих дальнейших действий.

Больше писем мне не приходило.

Вроде недавно все было…

А сейчас никто ночью не позвонит, потому что нормальные люди ночью спят. Только Роберт и я не спали на разных концах Москвы, как две совы на ветках разных деревьев.

Куда же он мог деться?..

Я приехала к Василисе забрать лимон. Его вовремя поливали и опрыскивали. За полгода дерево еще больше разрослось, но по-прежнему не хотело плодоносить.

— А я уже привыкла к нему, — улыбнулась Василиса. — Так пахнет вкусно, жду, когда лимоны можно будет прямо в коньяк срезать.

— Я решила отдать его в Ботанический сад, там у него будут братья и сестры, за ним станут ухаживать и любить. А у меня он хиреет, потому что в воздухе нет градуса любви.

— Это у тебя-то?! — сдержанно возмутилась Василиса. — По-моему, ты только и перебираешь кавалеров. Ни у одной моей подруги нет такого конвейера воздыхателей. Ты дождешься, что одна останешься.

— А я и так одна.

Василиса полезла в овощную корзину и вытащила луковицу:

— Салат оливье сделать? Давай настроение твое поднимать.

Я вытащила из сумки готовый салат из «Перекрестка» и отдала Ваське.

— Выложи его в салатницу, только постарайся хоть туда лук не сунуть.

Василиса улыбнулась, но в глазах просквозил холод.

— Вот смотри, в чем твоя ошибка. Ты хочешь, чтобы все было так, как ты хочешь. Извини за тавтологию. Но, дорогуша моя, так не бывает. Давно уже понятно — мужчин без недостатков нет, как и салата оливье без лука.

— Мужчин нету, я знаю. И хуже всего, что у них нет запаха МОЕГО мужчины. Чужеродность отталкивает навзничь. Терпеть, приспосабливаться, слушай, надоело! Ради чего — чтобы не быть одинокой? Но не одинокие женщины также плачут по ночам, потому что они недолюблены, им изменяют, их бьют, используют, с ними не спят. А они терпят. А если не терпят — уходят и становятся одинокими, но спокойными. А насчет лука — тут ошибаешься. Я его не люблю, потому что он плохо пахнет. Клади его только себе, а мне оставь право выбора. Это самое главное право человека — право выбора.

— Твой Роберт пах как надо? — с усмешкой спросила Василиса, опустив глаза в тарелку.

— Да.

— Так что же ты с ним развелась?

— Выбор между жизнью и смертью. Если бы он не распускал руки и ноги — я не ушла бы.

Василиса отправила в рот вилку салата и непринужденно ответила:

— А мне кажется — нормальный мужчина. И симпотный и молодой и бабок до хрена, не изменял. Просто ты не могла с ним договориться.

— «С преступниками не договариваются». Вэ Вэ Путин, — процитировала я.